какой! Когда его голова достигла предгорий, хвост еще даже не появился на горизонте. Через всю необъятную равнину протянулась эта живая цепь – фургоны и телеги, верховые и пешие. Бесчисленные женщины брели, согнувшись под бременем своей ноши, а их дети шагали рядом с фургонами или выглядывали из-под белых пологов. Это явно была не обычная группа переселенцев, а целый народ, волею обстоятельств принужденный искать себе новое место обитания. Вся эта огромная людская масса двигалась с шумом и громыханием, под скрип колес и ржание лошадей. Однако даже эти звуки, далеко разносящиеся в чистом воздухе, были недостаточно громкими для того, чтобы разбудить усталых путников на холме.
Во главе колонны ехали десятка два или больше мужчин с серьезными, словно высеченными из камня лицами, в простых одеяниях темных тонов и с ружьями на плечах. У подножия возвышенности они остановились, чтобы провести короткое совещание.
– К источникам надо идти направо, братья, – сказал один из них, чисто выбритый, с суровыми складками около рта и проседью в волосах.
– Направо от Сьерра-Бланко – так мы выйдем к Рио-Гранде, – подтвердил другой.
– Не бойтесь остаться без воды! – воскликнул третий. – Тот, кто смог добыть ее из камня, не бросит свой избранный народ.
– Аминь! Аминь! – дружно откликнулись все.
Они уже тронулись было дальше, но тут один из самых молодых и остроглазых издал предостерегающий возглас и указал на зубчатый выступ над ними. Там трепыхался клочок розовой материи, ярко выделяющийся на фоне серых скал. При виде его всадники тут же осадили коней и скинули с плеч винтовки, а свежие верховые из середины колонны галопом пустились на подмогу своему авангарду. На всех устах было одно слово – краснокожие.
– Здесь не может быть много индейцев, – сказал пожилой человек, которого, похоже, слушались остальные. – Пауни уже позади, а других племен мы не встретим, пока не перевалим через горы.
– Можно мне пойти посмотреть, брат Стенджерсон? – спросил кто-то из группы.
– И мне! И мне! – воскликнула еще дюжина голосов.
– Оставьте лошадей здесь, мы вас подождем, – ответил старший.
В одно мгновение молодые спешились, привязали лошадей и полезли по обрывистому склону к предмету, возбудившему их любопытство. Они двигались скоро и бесшумно, с уверенностью и сноровкой опытных разведчиков. Люди на равнине смотрели, как они перепрыгивают со скалы на скалу, пока их фигуры не появились на гребне холма. Всех опередил юноша, первым поднявший тревогу. Вдруг следующие за ним увидели, как он всплеснул руками, будто в сильнейшем изумлении. Догнав товарища, они были не меньше его потрясены картиной, которая открылась их глазам.
На небольшой площадке, венчающей скалистый холм, лежал одинокий гигантский валун, а под ним – высокий и невероятно исхудавший человек с длинной бородой и резкими чертами лица. Его мерное дыхание и безмятежный вид говорили о том, что он крепко спит. Рядом с ним устроился ребенок, чьи округлые белые ручки обнимали смуглую жилистую шею мужчины, а головка с золотистыми волосами покоилась на вельветиновой куртке, прикрывающей его грудь. Это была девочка; между ее розовыми губками, на которых играла счастливая детская улыбка, поблескивал ровный ряд белоснежных зубов. Ее пухлые маленькие ножки в белых носочках и аккуратных туфельках со сверкающими пряжками странно контрастировали с длинными высохшими конечностями ее спутника. На каменном карнизе над этой удивительной парой застыли в мрачном ожидании три канюка; заметив новоприбывших, они с хриплым разочарованным карканьем снялись с места и нехотя полетели прочь.
Крики мерзких птиц разбудили спящих, и они стали удивленно озираться кругом. Мужчина вскочил на ноги и посмотрел вниз, на равнину, которая была абсолютно безжизненна, когда его сморил сон, и на которой теперь во множестве толпились люди и кони. На лице его появилось недоумение, и он провел по глазам своей костлявой рукой.
– Наверно, это и есть предсмертный бред, – пробормотал он себе под нос.
Девочка стояла рядом, вцепившись в полу его куртки, и молчала, жадно глядя вокруг любопытным, вопросительным взглядом.
Молодым людям удалось довольно быстро убедить скитальцев в том, что появление спасательного отряда – не мираж. Один из них взял девочку и посадил к себе на плечо, а двое других повели к фургонам ее изможденного спутника, поддерживая его за локти с обеих сторон.
– Меня зовут Джон Ферриер, – объяснил он. – Было нас двадцать один человек, а уцелели только я да эта малышка. Все остальные перемерли от голода и жажды там, на юге.
– Она твоя дочь? – спросил кто-то.
– Теперь да, – вызывающе заявил тот. – Она моя, потому как я ее спас. Никому ее не отдам. С этого дня и навсегда она Люси Ферриер. А вы кто? – продолжал он, с любопытством озирая своих рослых, загорелых спасителей. – Числом-то вас, похоже, немало.
– Тысяч десять будет, – сказал один из юношей. – Мы гонимые дети Господа – избранный народ ангела Морония.
– Никогда о таком не слыхал, – отозвался скиталец. – Но, я гляжу, избранников у него порядочно.
– Не шути над тем, что свято, – сурово промолвил другой. – Мы верим в священные письмена, начертанные египетскими буквами на золотых таблицах, переданных в руки пророку Джозефу Смиту близ Пальмиры. Мы пришли из города Нову в Иллинойсе, где воздвигли свой храм. Мы ищем убежища от тирана и безбожников, будь оно даже в сердце пустыни.
Имя Нову явно вызвало у Джона Ферриера какие-то воспоминания.
– Понимаю, – сказал он. – Вы мормоны.
– Да, мы мормоны, – в один голос подтвердили его собеседники.
– И куда вы идете?
– Мы не знаем. Нас ведет длань Господня в обличье нашего Пророка. Ты должен предстать перед ним. Он скажет, что с тобой делать.
К этому моменту они уже достигли подножия холма, и вокруг них сгрудились паломники – робкие бледнолицые женщины, крепкие смеющиеся дети и встревоженные мужчины с серьезными глазами. Увидев, как мала заблудившаяся девочка и как истощен ее старший товарищ, многие не сдержали возгласов удивления и сочувствия. Однако юноши не остановились, а зашагали дальше в сопровождении огромной толпы мормонов. Наконец они пришли к фургону, который был заметно больше, ярче и наряднее остальных. В него были запряжены шесть лошадей, тогда как прочие упряжки состояли только из двух или в редких случаях из четырех. Рядом с кучером сидел человек не старше тридцати лет, но его массивная голова и решительное выражение лица ясно говорили о том, что это и есть предводитель. Он читал книгу в коричневом переплете, однако при приближении толпы отложил ее в сторону и внимательно выслушал весь рассказ о случившемся. Затем повернулся к странникам.
– Если мы возьмем вас с собой, – торжественно произнес он, – вы должны будете принять нашу веру. Мы не допустим волков в свое стадо. Пусть лучше ваши кости побелеют здесь, в
