что записка, которую вы получили, сеньорита де Мендоса, написана на довольно необычной льняной бумаге. Позже я сравню ее с микрофотографиями подобных листов. У меня здесь есть около сотни микрофотографий волокон и других видов бумаги; я постепенно накопил их при изучении этого предмета. Ни на одной из них нет подобных волокон, из чего можно заключить, что ваша бумага необычного качества. Здесь у меня также есть волокна четырех листков бумаги, которые уже фигурируют в деле. Эти четыре фрагмента совпадают, они были частями одного листа, их оторванные края подходят друг к другу. А что касается волокон, то для того, чтобы вы не подвергали сомнению точность этого метода, я могу рассказать о случае, когда в Германии был арестован мужчина, обвиненный в краже государственных документов. Его обыскали слишком поздно и не обнаружили никаких доказательств его вины. Но после ареста во дворе под окном его камеры были найдены обрывки жеваной бумаги. Их волокна сравнили со стандартной правительственной бумагой, и после этого мужчина был осужден. В нашем случае я определенно вижу, что одинаковы не только четыре листка с анонимными предупреждениями, присланными нам, – этот ваш лист точно такой же.
Инес де Мендоса посмотрела на Кеннеди так, словно он обладал какой-то сверхъестественной силой. Ее лицо, и так искаженное страданием после упоминания имени Локвуда, теперь стало совсем бледным.
– Другие предупреждения? – дрожащим голосом повторила она.
Крейг быстро объяснил, что с нами произошло, наблюдая, как на нее подействовали слова о проклятии Мансиче и Золоте богов.
– О! – воскликнула Инес, героическим усилием овладевая своими эмоциями. – Как бы я хотела, чтобы мой отец никогда не вмешивался в эти дела! С самого детства я слышала эти туманные истории о «большой рыбе» и «маленькой рыбе», о сокровище и проклятии. Но всегда воспринимала их как сказку… Вы помните? Когда я впервые увидела вас, то даже не стала об этом рассказывать.
– Да, – ответил Кеннеди, – помню. Но разве это вся правда? Ведь в глубине души вы не думаете, что это действительно сказки?
Девушка вздрогнула.
– Возможно, и нет, – пробормотала она. – Но из того, что я о вас слышала, я поняла, что могу рассказать вам все. Вы способны отнестись всерьез к женским страхам и интуиции.
– Они тоже могут помочь в расследовании, – ответил Кеннеди.
Мендоса посмотрела на него с еще бо́льшим удивлением.
– Мистер Кеннеди, – воскликнула она, – я определенно боюсь вас, боюсь, что каждая мелочь, которую я сообщаю, может привести к чему-то, чего я не хочу допустить!
В этом замечании была откровенность, которую было бы лестно услышать любому мужчине, но от Инес оно звучало так, что могло вызвать только острое сочувствие.
– Нет, – продолжила она, – у меня нет ничего конкретного, только мои чувства. К сожалению, должна признать, что у моего отца были враги, хотя не могу сказать кто. Нет, все это в моем сердце, а не в голове. Есть те, кого я не люблю; и есть те, кого люблю и кому доверяю. Вы можете назвать меня глупой, но я не могу не доверять… мистеру Локвуду.
Она явно не собиралась произносить это имя, и мы с Кеннеди посмотрели на нее с удивлением.
– Вот видите? – продолжила она. – Каждый раз, когда я открываю рот, то о чем-то проговариваюсь, передаю какое-то впечатление, противоположное тому, чего хочу добиться. О… что мне делать? Неужели мне некому довериться?
Она заплакала.
– Вы можете довериться мне, сеньорита, – тихо сказал Кеннеди, выдержав паузу, чтобы дать ей успокоиться. – По крайней мере, у меня нет другого интереса, кроме как узнать правду и помочь вам. На сегодня с вас хватит. Я не могу просить вас постараться забыть о том, что произошло. Это было бы невозможно. Но я хочу попросить вас, сеньорита, верить… верить, что все будет хорошо, если вы доверитесь мне. Рассказывать мне или нет о своих страхах – решать, конечно, вам исходя из того, что принесет вам больше пользы. Только удержите свой разум от бесплодных размышлений. Посмотрите правде в глаза, как сделал бы ваш отец.
Слова Кеннеди звучали успокаивающе. Казалось, он знал, что девушке в тот момент необходимо было выплакаться.
– Мистер Джеймсон проследит, чтобы вы благополучно добрались домой на такси, – добавил он. – Вы можете доверять ему так же, как и мне.
При других обстоятельствах я бы с удовольствием проводил Инес до самых дверей, но сегодня был не тот случай. И все же она казалась такой беспомощной, такой благодарной за все, что мы для нее сделали, что мне не нужно было даже прикосновения ее маленькой ручки на прощание, когда она вышла из машины и поспешила к себе в квартиру с торопливыми словами благодарности.
– Вы скажете мистеру Кеннеди… чтобы вы оба были… осторожны? – поколебавшись, спросила Инес, прежде чем уйти.
Я заверил ее, что так и будет, задаваясь вопросом, почему она может бояться за нас, – после чего уехал. Возле ее дома не оказалось никого из газетчиков, так что я тоже не стал там задерживаться.
Вернувшись в лабораторию, я увидел, как Кеннеди прячет что-то под коврик у двери.
– Не наступай туда, Уолтер, – предупредил он. – Перешагни через ковер. Я ожидаю посетителей. Как она себя чувствовала, когда вернулась домой?
Я рассказал ему о прощальной просьбе сеньориты.
– Неплохой совет, – заметил мой друг. – Я думаю, что стоит за этими анонимными предупреждениями. Они явно были посланы не просто для пущего эффекта.
Он закрыл дверь, и мы встали у стола, глядя на письма. Внезапно за дверью послышались шаги. Это снова был Нортон.
– Я думал о том, что ты сказал мне прошлой ночью, – заговорил он, прежде чем Кеннеди успел сказать ему, чтобы он переступил через ковер. – Случилось что-нибудь еще?
Крейг протянул ему анонимное письмо Инес, и Аллан жадно прочел его.
– Кто здесь имеется в виду? – спросил он, быстро пробежав глазами текст, а затем добавил: – Это мог написать любой из нас – из тех, кто пытается ей помочь.
– Совершенно верно, – ответил Кеннеди. – Или это мог быть де Моше, или даже Локвуд. Кстати, ты довольно хорошо знаешь этого молодого перуанца, не так ли? Не мог бы ты найти его где-нибудь в университете этим утром и уговорить навестить меня?
– Я постараюсь, – согласился Нортон. – Но эти де Моше стали сейчас такими подозрительными, что не могу ничего обещать.
Через несколько минут он ушел, чтобы попытаться найти Альфонсо, и Кеннеди заменил лист бумаги под ковриком, на который Нортон наступил, прежде чем мы успели его предупредить.
Затем Крейг потянулся к телефону и позвонил в офис Уитни. Локвуд,
