Алекс замолчал. Оливия за все время его монолога ни разу не шевельнулась, хотя глаза ее все более холодели.
— Я так и думала, — сказала с сожалением она. — Все всегда хотели от меня отделаться. И Рик, если бы не был прикован к постели, сбежал бы. И Макс не захотел любить меня до конца, а ведь я убила Рика из-за него, из-за нашей любви.
Алекс удивленно и вместе с тем со страхом посмотрел на Оливию.
— Да, дорогой Алекс, вы угадали: это я убила Рика. Удушила его, когда он засыпал. Он даже не вскрикнул, не дернулся, будто чувствовал, что я пришла покончить с ним, будто знал, что рано или поздно это случится. Я думала, Макс действительно любит меня, а он просто боялся. Боялся и потому захотел расстаться со мной. И ты пытался ему в этом помочь. Не потому ли, что я однажды отвергла тебя?
Оливия поднялась и, как потерянная, неторопливо пошла к выходу. Но пройдя несколько шагов, она будто вспомнила о чем-то, обернулась и сказала:
— И хотя вы меня так сильно расстроили, я не держу на вас зла.
Оливия не знала, что делать дальше. Обида словно оставила ее. Тут неожиданно раздался телефонный звонок, и автоответчик воспроизвел голос Макса:
— Алекс, прости, я не стал к тебе заезжать, мой самолет через два часа. Я сейчас дома, соберу вещи и поеду в аэропорт. Жаль, что мы не увиделись. Как прибуду на место, обязательно позвоню. До скорого.
Автоответчик выключился. Оливия с грустью посмотрела на Алекса:
— Ну, вот и Макс объявился.
Но в голосе ее не прозвучало ни радости, ни торжества. Казалось, ей уже было все равно, она смирилась со всем и всех простила. Понурившись, Оливия пошла к выходу. Но не пройдя и трех шагов, услышала за спиной низкий грудной голос:
— Да все ты врешь, сучка. Тебя саму следовало бы убить, как ты убила меня.
Оливия обернулась. Прежде спокойный Алекс, как разъяренный зверь, с ногами взобрался на диван и смотрел на нее перекошенной злобой мордой. Такую личину ужаса она уже видела однажды — ею некогда стало смазливое лицо Жози. Значит, Рик может проявиться в любом существе? Или ей так только кажется?
Оливия испугалась не на шутку. Вряд ли она сошла с ума. Она ясно воспринимает все звуки и краски. Тогда как объяснить происходящее?
А Рик смотрел на нее не отрываясь:
— Ты думала так просто отделаешься от меня, сучка?
Чьи это слова? Еще недавно их говорила она сама. Оливия терялась.
— Гореть тебе в аду, — шептали будто вмиг распухшие губы Алекса.
— Гореть будем вместе, тварь. Только ты подольше, — сказала Оливия, подняла пистолет и безжалостно выстрелила в голову Алекса-Рика. Алекс упал. Оливия, как потерянная, тупо уставилась на его труп, не зная, что делать дальше. Но внезапно с пола вскочил бледный силуэт Рика и дико загоготал:
— Ох, умора, ну и умора! Ты его убила, малышка! Отличный выстрел! Признаться честно, я его тоже не очень-то любил. Он всегда был из тех людей, которые себе на уме. К тому же, опять-таки, твой бывший любовничек. Хи-хи-хи! — снова пискляво рассмеялся Рик.
По телу Оливии при виде Рика пробежал озноб.
— Не может быть, — забормотала она. — Это какой-то бред, галлюцинация.
Она испуганно выскочила за дверь. Это все переутомление последних напряженных дней. Это не нужно воспринимать всерьез. Но что тогда делать? Может быть, Макс? Может быть, Макс ей поможет? Простит ее, смилостивится, и у них будет все, как прежде. Оливия не знала, что делать, садясь за руль. Но рядом на сиденье откуда ни возьмись снова появился Рик:
— Представляешь, новый анекдот: жена убила своего мужа, а потом пошла косить бывших любовничков!
Оливию затрясло:
— Заткнись, дрянь, заткнись! Тебя нет! Ты мертв!
Она завела машину, быстро переключила коробку передач и резко рванула с места, почему-то уверенная, что Макс поможет ей.
— Ну, ну, — только и сказал ухмыляющийся Рик и вдруг исчез так же, как и появился.
Но когда Оливия подошла к входной двери дома Макса и уже собиралась было нажать на кнопку звонка, он неожиданно появился вновь, все такой же ухмыляющийся и бледный, оперся плечом о притолоку двери и прямо глядя в глаза Оливии спросил:
— Ну, малышка, ты еще не передумала убивать?
— Да пошел ты! — замахнулась на него Оливия, но Рик снова исчез.
«Я, кажется, схожу с ума, — подумала Оливия. — Я постепенно схожу с ума». Подумала, но желания своего примириться с Максом не переменила. Ей больше не к кому было идти. Только он, считала, может помочь ей обрести прежнее состояние.
18
Франческа все еще не могла поверить, что Оливия пощадила ее. Казалось, вот-вот, рука Оливии дрогнет, и палец нажмет на спусковой крючок. Спасла Франческу, наверное, только молитва, которую она мысленно произнесла скороговоркой. И как она только вляпалась во все это, пошла у Алекса с Максом на поводу, не предполагая таких последствий? Теперь Оливия, как волчица, потерявшая свой выводок, жаждет крови. Она смилостивилась над ней, но так ли будет спокойна, когда разыщет Макса? Надо бы предупредить его. И Алекса, ведь он тоже заваривал эту кашу.
Франческа тяжело выбралась на дорогу. Грязная, уставшая, в выпачканном платье, она имела такой неприглядный вид, что вряд ли какая попутка остановится. Но разве у Франчески есть выбор? Нельзя терять ни минуты. Оливия способна на все. Франческа стала голосовать. Притормозил возле нее только подержанный, груженный соломою «форд». Обветренный фермер лет шестидесяти глянул на нее с жалостью и спросил:
— Тебе куда, дочка?
— В Блэкстоун, если можно. Пожалуйста.
— Садись, — он открыл дверцу для пассажиров. — На, вытрись, — протянул ей цветное полотенце.
Франческа искренне поблагодарила его.
— Если можно, побыстрее, — сказала, вытерев лицо и руки.
Фермер, ни о чем больше не спрашивая, прибавил газу. Франческа была ему благодарна за это.
В Блэкстоун добрались минут за сорок. Франческа, не долго думая, побежала
