— Он тебе нравится? — спросила с искренним любопытством и получила в ответ полный непонимания взгляд.
— Что ты, — Радьяна рассмеялась, но невесело, — им можно восхищаться, перед ним можно преклоняться, его можно ненавидеть, но вот любить… я не позавидую той несчастной, что его осмелится полюбить.
Почему-то стало зябко и как-то… неприятно? Как будто носом в землю ткнули.
Впрочем, разговор довольно быстро увял. Радьяна явно была в своих мыслях — не слишком веселых, а сама я тоже не могла забыть, как много проблем висит над головой.
— Присмотри сегодня за книгами, хорошо? Мне нужно проследить за поставкой партии духов, — женщина встала, уверенно направившись к двери, — мои девочки тебе помогут разобраться, не переживай! Пойду переоденусь. И не перетрудись!
— Конечно, мамуль, — фыркнула тихо себе под нос, скрывая щемящую нежность.
Надо надеяться, что Радьяна не будет играть в партизана, и доложит о происшествии куда следует. Этот Шиэрту здесь весьма известная личность, надо полагать. А мнестоит поискать хоть какие-нибудь книги о проклятье!
Если та Каарра и потеряла надежду его снять, то я… справлюсь точно!
Остаток дня прошел вполне спокойно. Запахи книг, удивительно белоснежные, почти глянцевые страницы, веселые продавщицы, увеличившийся поток покупателей — все это завертело, закрутило, и выбросило в реальность только тогда, когда уже стало вечереть. А я, как дурочка, ещё долго пялилась вслед высокому золотокожему мужчине с полосками чешуек на скулах. Скальная виверна, ну надо же!
Жаль, только эльфов не хватает. Но спрашивать я опасалась, а никого похожего на знакомцев из прошлого за день не встретилось. В памяти девушек такого народа тоже отыскать не удалось. Как и никаких толковых книг по проклятьям — в самом книжном и на складе внизу.
Только сборник старых сказок, который я она прихватила от ощущения полной безнадежности. На мгновение стало страшно. Что не получится. Что погибну так глупо. Что обидчики останутся безнаказанными.
Но паника — это малая смерть.
Звякнул колокольчик. Дверь распахнулась, хотя магазин уже был закрыт.
— Извините, мы уже за…
Улыбка застыла на губах. Вошедший вскинул голову и на меня уставились хищные птичьи глаза на скуластом лице. На этот раз он был одет с иголочки — и очень дорого. Хоть и достаточно просто на первый взгляд. Все темное, с легким светло-серым тиснением. И цепь из искрящихся темно-синих сапфиров, небрежно лежащая поверх камзола. Её звенья смыкались вокруг медальона с изображением ворона.
— Какая встреча, моя милая спасительница! Тоже решила что-нибудь почитать? Обучена грамоте? — Ильгрин ано Нэиссаш хищно усмехнулся, шагнув вперед.
Неприятно, но не смертельно. Клятое стечение обстоятельств! И что ему только понадобилось на ночь глядя в книжном?!
— Может быть. Не припомню, будто обязана перед вами о чем-то отчитываться, ано Нэиссаш. Мы уже рассчитались друг с другом сполна, — заметила сухо.
Пальцы невольно скользнули по ткани платья, пытаясь нащупать оружие. Как же! Книжкой его стукнуть, что ли? Сердце судорожно трепыхалось в горле.
— Сейчас закончу здесь свои дела и пойдешь со мной! — и снова он “играл” голосом. Теперь я вспомнила — этому дару учат детей из древних родов, но дается он далеко не каждому. Оружие против толпы.
— Я никуда с вами не пойду. И меня не волнуют ваши дела, я ухожу сама, — бросила, быстрым, но спокойным шагом направляясь к двери. Ненормальный! И что привязался?!
Нельзя бежать — иначе хищник бросится.
Закричать? Радьяна на другой половине, в магазине никого нет, да и не стоит впутывать посторонних в наши странные разборки.
— Куда-то торопишься, красивая моя? — шепот у самого уха.
Дернулась, отшатнувшись. Как он смог так быстро переместиться? Так и не привыкла ещё к мысли, что здесь не люди, хотя и сама уже стала одной из них.
Чужие горячие пальцы легли на щеку, заставляя смотреть прямо в хищные птичьи глаза. Ильгрин напомнил ворона — наглого, безбашенного и изворотливого.
Я попыталась ударить — но руку перехватили.
— Я не люблю драться с женщинами, — ладонь поднесли к губам и поцеловали, несмотря на все сопротивление, — но иногда… — снова поцелуй — короткий, от которого бегут ледяные мурашки. Какое желание? Мне было страшно до звездочек перед глазами, — приходится доказывать очаровательным аристо, что я не кусаюсь. А если кусаюсь, то очень ласково… Не бойся меня, девочка. Я смогу тебя защитить и помогу тебе устроиться. И даже тайны твои до поры до времени оставлю в покое. Ведь тебе не понравится, если я в них покопаюсь, не так ли? — лицемер! Сколько мнимого сожаления в голосе!
Зашипела, попыталась вывернуться, остро жалея, что толком не знаю, что делать. Запаниковала. И только тогда, когда чужие губы накрыли рот, заставляя сердце гулко бухать, а силу внутри странно откликаться на эти прикосновения, вспомнила… самый простой прием. Самый безотказный.
Хорошо, что юбки легкие.
Нога пошла вверх сама собой. И почти без участия разума со всей силы заехала наглецу коленом между ног так, что тот вскрикнул — и отшатнулся.
По спине тек липкий пот, в горле встал ком, а разум лихорадило от ужаса. Нечто внутри меня хотело прикосновений этого мужчины. Это та самая клятая сила? Это так действует притяжение анорра и чаэварре?! Если так, лучше вовсе сжечь такую силу!
— Больше всего, — шепнула, понимая, что убежать все равно не успею. Зато ухватила, с трудом разгибая пальцы, длинную железную палку, с помощью которой поправляли книги на верхних полках, — ненавижу тех, кто не понимает отказа. И ради своей прихоти мучает слабых…
— Мучаю?! — крик, похожий на клекот. Вокруг тела мужчины вьется темная дымка. — Глупая девчонка, да тебя любой сожрет и не подавится, сделает дармовым хранилищем энергии! Я предлагаю свою защиту, а ты ведешь себя, как идиотка!
Ну какой самоотверженный ано! Готов собственным телом защищать, не щадя… кхе… всех частей его.
Когти, вылезшие на его пальцах, наглядно показали, насколько мужчина зол. Похоже, сопротивление его только раззадорило. Не принято так откровенно высказывать пренебрежение “прекрасным” кавалером?
Если он применит магию — я не смогу ничего противопоставить!
Внутри словно натянулась отчаянно гудящая струна, готовая вот-вот порваться. Какой-то маг и нелюдь считает, что он вправе решать мою судьбу? Решать, с кем и как мне жить?
Палка в руках ходила ходуном. Показалось — или за спиной ано Нэиссаша мелькнула черная тень и блеснули ядовитые глаза-плошки?
— Убирайтесь! — зашипела, почти с ненавистью душа эту странную силу внутри. Пошла прочь! Обойдусь и без неё… вот такой…
Я не верила, что это поможет, но мужчина вдруг дернулся и замер, смотря как будто внутрь себя. Затем как-то криво улыбнулся — и бросил на стол сверток.
