Радьяна отвернулась и деревянным шагом зашла за стойку. Села. Положила голову на согнутые руки. Она не плакала, не кричала, ничего не говорила — только тяжело дышала. Иногда отчаянье бывает и такое — безмолвное.
Я не бежала — но скользнула вперед быстро. Даже забыла на несколько тактов про неведомую зверушку. И крепко обняла вздрогнувшую женщину со спины.
— Что это было за заседание высокомерных придурков? Разве тот… ано… который меня сюда привел, тебя не защищает от таких?
В то, что она любовница анорра, не поверила ни секунды. Нет, если я хоть что-то понимаю в отношениях мужчина-женщина, то эти далеки друг от друга, как мой здешний братик от нежного и заботливого родственника.
Радьяна подняла голову. Взгляд был тусклый, невыразительный.
— Это был мой дядя и братья третьей линии… — значит, троюродные, — я надеялась, что они поверят в то, что я исчезла. Даже внешность поменяла! Но все равно нашли, ищейки проклятые, — процедила зло и горько, — даже магию господина Шиэрту обошли!
— Может, он слабее них? — предположила и получила в ответ слабую улыбку.
— Господин? Да он и сотню таких размажет в пыль. Дело в особенностях дара и в родной крови. Ну и в случайностях, скорее всего. Где-то я проявила небрежность, и, вот… — развела руками.
Дернула испорченную ткань юбки.
— Не хочешь, не рассказывай. Но, надеюсь, ты не собираешься бросать меня в одиночестве и бежать прочь из-за того, что какой-то сумасшедший решил, что ты ему что-то должна?!
— Ты правда не понимаешь? До сих пор? — искренне изумилась.
— Понимала бы — не спрашивала! Ты, конечно красавица, но слезы эти брось! Правильно говорят — родственников стоит выбирать с умом…
— Как же я могла их выбрать? — заинтересовалась, не плачет. И хорошо. Потому что было за хозяйку безумно обидно. А уж за такую вот… униженную, расстроенную до слез… Сильнее всего ранят близкие.
— А просто! — улыбнулась. — Вот хочешь быть моей названой сестрой? Я тебя выбираю своей родственницей! А про этих — забудь! И правда страже сообщи или господину анорру.
Радьяна качнула головой. В глазах застыло недоумение.
— Я расскажу тебе… все-таки талант у него отыскивать всех странных… — пробормотала себе под нос.
И повела меня, чуть растерявшуюся от таких поворотов, за собой, назад на кухонку.
Именно там, за горячим ягодным взваром Радьяна заговорила снова. И её история поразительно показывала не только чужую черствость, но и чужое ничтожество.
…и секреты его хозяйки— Я была долгое время единственным ребенком в семье. Моя мать была очень сильной чаэварре. Может, ты слышала про род Данхольм.
Если я не слышала про этот род и про многое другое… допроса не избежать — сейчас или после. Стоит ли что-то придумать?
— Я… Радьяна, прости, но после того, как пострадала от рук своей семьи, я многого не помню. Долгое время я и помнила только свое имя, — опустила голову, — не спрашивай меня ни о чем, пожалуйста? — голос против воли прозвучал почти жалобно и устало, — потому что врать не хочу, но и сама до конца всего не помню. Так что рассказывай все, как будто чужеземцу объясняешь.
И сама не ожидала, что собственная беспомощность ударит так больно. Как будто я и впрямь была юной девочкой. Как будто именно меня предали, бросили. Впрочем… всё так и есть. Я Каарра дель Гиррес и ею останусь навсегда. Пора забыть о прошлом, чтобы сохранить собственный рассудок.
Теплая ладонь коснулась моей. Эта, по сути, незнакомка, смотрела с искренним участием. Может, этот волшебный мир ещё не успел настолько очерстветь, как тот, земной?
— Все в порядке. У меня были такие подозрения, но я тоже не лезу в чужие тайны без спроса, не переживай. Если захочешь поговорить — я всегда буду к твоим услугам, — заметила мягко, — если ещё не передумала, я продолжу?
— Пожалуйста! — чуть не привстала от нетерпения, заработав тихий смешок.
Ничего, пусть лучше милая хозяйка смеется, а не плачет.
— Род Данхольм славится своей магической силой… — Радьяна смотрела сквозь меня куда-то вперед, в незримые дали, — мою мать просватали рано, её сила ещё только готова была зацвести… может, дело было в этом. Может, в чем-то ином. Я родилась через несколько лет после свадьбы, когда родители уже начали серьезно ссориться. Первые несколько лет я подавала большие надежды… быстро росла, была очень умненькой девочкой, и во мне зрело зерно силы колдуний. А потом…
Потом все изменилось. Девочка стала красивой девушкой, а сила так и не зацвела. Почему-то про силу этой странной расы женщин говорили именно так. Так вот, надежды родителей были порушены. Их дочь, дочь одного из знатнейших родов империи оказалась пустышкой! Крошечное зерно силы лишь тлело, поддерживая в ней жизнь, да и только. Силу же отца девочки наследовать не могли. Это было аксиомой. Почему? Также непонятно.
Но дело было не только в отсутствии силы, а в том, что лишенная живительной природной подпитки женщина из рода чаэварре была бесплодной. Пустоцвет никому не нужен, предназначение женщины в этом мире — произвести наследников. Скандал гремел жуткий. Подтянулись “добрые” родственники, родители Ради чуть не разошлись, хотя для таких пар этот шаг мог быть смертельно опасным. К счастью или нет, но её мать родила близняшек. Сына и дочь. И они были “нормальными”.
Зато сама Радьяна, и так уже бывшая нежеланной приживалкой, и вовсе стала препятствием. Старшая, но… Яд в ужине она обнаружила случайно. Снова получила тычки и поучения от родни, проплакала, когда не взяли на званый вечер… аппетита не было. Зато еду ухватил один из ирхов — маленьких уборщиков помещений. Наутро она обнаружила у себя в комнате несколько пушистых тельц.
Но ушла не в тот день и даже не на следующий. А тогда, когда увидела презрение и раздражение в глазах младших детей. Вот тогда Радьяна поняла, что собственное спасение будет чудом. И это чудо появилось прямо перед ней во время прогулки по старому саду — за пределы поместья её уже не выпускали
— По… Господин Шиэрту поразил меня. Он ничего не просил в обмен на помощь, ничего не требовал. Просто поступил так, как считал нужным. Увез меня из дома, поселили в одном из своих поместий, позволяя прийти в себя. Спросил, чем хочу заниматься… — плечи женщины поникли, — он единственный, кто не сторонился меня. Сейчас моя внешность — это труд магов жизни. Только шрам не смогли убрать, — передернула плечами, — на себя прежнюю я ничуть не похожа, Кара.
— Ты жалеешь о том, что выжила? — вылезла детская непосредственность.
— Нет, — женщина осторожно поставила расписную чашку на блюдце. Улыбнулась уже ярче, увереннее, — это научило меня отличать истинные ценности от фальшивых. Я вполне довольна своей жизнью. Да и… господин, — она каждый раз именовала анорра с каким-то благоговейным придыханием и легким испугом, — немного бескомпромиссен в своей заботе. И пусть кто-то называет его Бездушным — в нем больше души, чем в иных излишне сердечных на словах! — закончила с пылом.
