переживаний и от тоски по тебе там с ума сойду. Ты едешь с нами, я ничего слушать не хочу. Ты, моё солнце, лучше над текстом подумай, если это тебе не трудно будет, милая моя, нам ведь еще на него музыку надо писать.
Лиля перестала спорить с мужем. Текст новой песни давно был готов, но она тянула до последнего, чтобы избежать расспросов о словах. Слава знал, что она пишет только, о том, что было или будет и как объяснить ему слова новой песни она не знала. До отъезда оставалась неделя, билеты были уже на руках, костюмы готовы, вещи почти собраны и только не было новой песни. Слава нервничал, но старался не давить на жену. Сегодня за завтраком он ковырялся вилкой в тарелке, выжидающе, молча смотрел на Лилю и она, опустив глаза положила перед ним листок с текстом. Слава, прочитав, удивленно поднял на неё глаза, но спросить ничего не успел, в дом зашёл Роман и следом за ним остальные музыканты. Выхватив из рук Славы листок, Роман прочитал стихи вслух:
И на нашем небе — грозовые тучи,
Ты молчишь, не отводя глаза,
Боль сжигает душу, мысли вихрем кружат,
Сквозь туман не разобрать слова.
Верь мне, верь мне!
Кричат твои глаза.
Верь мне, верь мне!
Любовь не умерла.
Верь мне, помни -
Весна опять придет.
И на струнах дождя,
Песню нашей любви споет.
И на нашем небе — дождь разгонит ветер,
На твоих глазах дрожит слеза.
Гром гремит все тише, небо стало выше.
Буря нас с тобою обошла.
— Спасибо Лиля, то что нужно, — Сказал Роман, — Это замечательно. Слава хватит сидеть, пошли.
Но Слава смотрел на Лилю, он опять хотел спросить — «Что это значит?» Она отвела взгляд и вышла из дома. Оставшиеся дни до поездки были настолько сумасшедшими, что Слава забыл поговорить о песне.
Огромный, незнакомый город неприветливо встретил их дождливой, ветреной погодой. Из окна такси через хрустальную завесу дождя, были видны только мерцающие ночные огни фонарей и вывесок.
— Так много церквей, — Лиля смотрела в окно с двадцатого этажа гостиницы сверху на ночной сверкающий огнями город, — А у нас будет экскурсия по городу?
— Не знаю, но можем сами погулять, останемся тут ещё на неделю, и всё осмотрим, — Слава обнял её, — Давай отдыхать, завтра нам с утра на репетицию. Да и устал я от переживаний и перелета.
Слава быстро уснул, а Лиля смотрела в окно и ждала, но ветер был странный, незнакомый и приносил видения, не касающиеся её, подсмеиваясь над ней странными картинками непонятного мира. «Мой ветер не дали взять с собой, как-то надо с этим договариваться, и луна не та и даже воздух не тот. Что же ждет меня здесь, вернусь ли я домой? Что же они на этот раз придумали, каждый раз что-то новое.» Она закрыла окно, легла рядом с мужем, и обнимая его уснула.
«По узкому, длинному коридору на неё надвигалась волна, высокая, разрушающая собой стены и потолок, чёрные брызги летели в Лилю и обжигали кожу. Она стояла перед волной, прижавшись к стене. Раздвинув волну руками как шторы из воды вышел мужчина. Он протянул к ней руку и улыбаясь, повел за собой. Вода водопадом лилась со всех сторон. Он оглядывался, что-то ей говорил и тянул за собой. Подбежавший Слава схватил Лилю за вторую руку и потянул к себе. Мужчины рвали её, кричали друг на друга, каждый тянул в свою сторону. Чувствуя ужасную боль, она закричала.»
Она закричала и проснулась. Слава сидел рядом:
— Тебе девочка моя, опять кошмар приснился? — Успокаивая, погладил по голове, поцеловал, — Ты поспи ещё, мы на репетицию поехали. Мы ненадолго. Завтрак я тебе на столе оставил, если что-то ещё захочешь, то там записан номер телефона, ты закажи. Только не выходи на улицу, пожалуйста, а то заблудишься.
Лиля целый день провела на балконе, рассматривая город, и отгоняя от себя видения сумасшедшего, городского ветра.
— Лиля, собирайся, — Слава поторапливал жену, — Нам нельзя опаздывать. Ты бледная сегодня, заболела или волнуешься?
— Нет, не заболела. Ты нервничаешь больше меня. Всё будет хорошо. — Лиля оглянулась, но что она искала сама не знала.
— Теперь твоя очередь меня успокаивать? Ничего, красавица моя, прорвемся. Пойдем быстрее, нас такси уже ждет.
Лиля шла последней. Длинный коридор, много дверей. Слава протянул руку, боясь, что она потеряется, но Лиля покачала головой. За очередным поворотом она вдруг задохнулась, воздух стал густым, тяжелым и каждый шаг давался ей с огромным трудом, ноги застревали в нём как в болоте. Не заметив, что Лиля отстала, парни ушли вперёд. Пытаясь отдышаться, она, остановилась, и прижавшись спиной к стене, собрала все свои силы. Глаза засветились, вихрь внутри начинал кружить, пытаясь вырваться наружу, но в этот момент открылась дверь напротив и лучи заходящего солнца из окна осветили её. Мужчина, выходя из комнаты, замер. На него смотрели зовущие, зелёные русалочьи глаза. Он завороженно протянул к ней руку и сделал шаг. Дверь за ним закрылась и свет перестал слепить Лилю. Перед ней стоял мужчина из её сна, с серыми глазами и с тем же выражением в глазах, только к ним добавилось удивление. Сколько они так простояли, глядя друг на друга, минуту или вечность? Застыв на месте, они молча разговаривали, она, прикрыв ладонями рот, а он, протягивая к ней руку. Откуда-то появились люди, окружили его, что-то говорили, но слов было не разобрать. Они увели мужчину за собой, а он шёл и постоянно оглядываясь.
— Говорил же, потеряешься, — Неожиданно появился Слава, — Пойдем быстрее, нам готовиться надо, скоро наш выход. Что-то случилось? Лиля, что случилось?
Но она не слышала его, смотрела широко открытыми глазами мимо него всё так же прижимая к лицу ладони. Слава довел её до гримерки, убрал руки от лица и попытался напоить водой.
— Ты останься здесь, пожалуйста, посиди. Нам на сцену, девочка моя, уже пора. Вдруг ты опять потеряешься?
— Я с вами, — Занервничала Лиля, — Мне нужно увидеть, — И замолчала, зажав ладонью рот.
— Хорошо, только никуда не отходи, где я тебя поставлю, чтобы там и стояла. Поняла? — Слава поднял её лицо, она кивнула.
Лиля стояла за кулисами, мысленно собравшись, стараясь не думать о недавней встрече с мужчиной из её сна. Ей нужно было увидеть выступление своей группы, услышать, как примет их зал. Провожая взглядом парней, Лиля случайно взглянула на другую сторону сцены. Там стоял он. Больше она ничего не видела
