её глаза стали грустными, — Но не говорите это сейчас ему. Вы пришлите официальное приглашение, он не должен знать о моей просьбе.
Слава вернулся и подал листок с текстом Денису. Тот стал читать вслух:
Моя любовь давно покинула причал,
И жизнь — река течет размеренно печально,
Зачем же сердце бьётся так отчаянно,
Душа в предчувствии забытого огня.
Ты, ЗВЕЗДА!
Как смогла ты сойти с пути!
Свой полет ночной изменить.
И с небес ко мне снизойти.
Чтобы вновь в небеса уплыть.
Ты, ЗВЕЗДА!
По сердцу яркою кометой пронеслась.
Забрав покой и безмятежность дней.
Взлететь хотел и полететь за ней,
Ты, не заметив, крылья мне сожгла.
Ты. ЗВЕЗДА!!!
Задумался, а его девушка перестала напевать и тоже глазами пробежала по тексту, беззвучно шевеля губами.
— Дааа, — протянул Денис, — Эту песню надо петь для меня, а не мне для кого-то. Хотя интересно получиться.
— Это ты мне будешь петь, — Засмеялась его спутница и снова засунула наушник в ухо.
— Но ты не улетела, — Грустно улыбаясь, посмотрел на Лилю.
— У каждого человека свой выбор и не всегда правильный, — Ответила она ему. — Люди всегда не тот выбор делают.
Гость кивнул. На прощание он снова поцеловал руку хозяйки, удивляясь, что в такой жаркий день она ледяная. На её немой вопрос, подтвердил глазами договоренность. Слава проводил гостей, зашел в дом и закрыл распахнутое окно. Он налил горячего молока с мёдом и заставил Лилю его выпить, обнял, прижал к себе чувствуя, как её бьет мелкая дрожь.
— Ты не здорова, моя девочка, не нужно было тебе к ним выходить. Моя маленькая, поспи, я рядом буду. — Он укачивал её как ребенка, гладил по волосам и пел колыбельную.
— Пообещай мне, — Вдруг взглянула на мужа безумно-лихорадочным взглядом, — Пообещай. Чтобы не случилось ты всегда будешь мне верить и помни всегда, что я тебя люблю, — Она шептала в бреду все тише и в конце стала произносить слова на непонятном для Славы языке.
У Лили поднялась температура, она, проваливаясь куда-то в бездну, опять увидела эти серые глаза, и кто-то шептал — «Уже скоро.» И потянулись мимо стихи, проходящие по воспаленному мозгу железными нитями:
Нарисуй мне незримый художник,
Пустоту на холсте души,
Невозможное станет возможным,
Свет рисунками заглуши.
За спиной нарисуй мне крылья,
На которых уже не взлететь,
На душе нарисуй мне бессилье,
Крылья-руки висят как плеть.
Нарисуй там цветы не взошедшие,
Семена их в земле лежат,
И дороги никем не прошедшие,
Пусть туманы их сторожат.
Нарисуй предрассветное облако,
Растворившееся дождем,
Луч зари отражаясь отблеском,
Испаряется молнией в нём.
Нарисуй — пусть планеты сгорают,
Черным пеплом падая вниз,
Как луна себя смеясь разрывает,
Ночь сверкает от красных брызг.
Нарисуй — дом последней дороги,
Изголовье с забитым крестом,
На кресте боль любви одинокой,
Мной распятую — нагишом.
Кто ты призрачный мой художник?
Падший ангел? Восставший бес?
Ты рисуй на холсте всё что хочешь,
Можешь душу забрать к себе.
Сны души воспаленной любовью,
Как в горячке, один лишь бред,
От рисунков слезами я душу отмою,
И закрашу всё в чёрный цвет.
Несколько дней Лиля провела в постели и Слава, ухаживая за ней, отменил все концерты, о поездке на отдых уже не было речи. Грозы прекратились и установилась сухая, нежаркая погода. Лиле становилось всё лучше, и она могла уже выходить в сад, сидеть в беседке. Здоровье постепенно возвращалось, но она ждала, что скоро придет приглашение, всё измениться, и ей нужны будут силы, чтобы выдержать, то что произойдет в будущем. Она искала ответы на вопросы, чтобы изменить или не допустить грядущие события, но видела, что сил у неё на это не хватит, и покорно подчинилась.
Четвертая глава
Обед был уже готов, но Лиля не хотела отвлекать музыкантов от репетиции, сегодня на их электронную почту пришло приглашение на фестиваль, и она думала, — «Как мне скрыть, что я знаю о нём и не хочу туда ехать? Как мне быть, я не знаю? Что же там будет? Может это последние мои дни, и опять уходить, так рано уходить. А Слава как поступит, я не знаю насколько его любовь сильна, но они договор на эту жизнь изменили.» Услышав голоса парней, закончивших репетицию и поднимающихся по лестнице из подвала, Лиля вышла из дома, и гуляя по дорожкам сада, в сопровождении Фрема и небольшой белой птицы, перелетавшей над ними с ветки на ветку, дошла до беседки, зашла вовнутрь и села, устало опустив руки. Птица, сделав несколько кругов, опустилась рядом с Лилей и запела, с вопросительными нотками в голосе. Лиля, слушая её пение, грустно кивнула головой. Фрем тоже грустно смотрел на хозяйку положив морду ей на колени.
В доме послышались крики, какой-то шум и из дома выбежал Слава, забежав в беседку, подхватил Лилю на руки, закружил, вспугнув этим птицу.
— Девочка моя, такая новость, — Он, поставил её перед собой, — Лиля, песня моя, нас пригласили на фестиваль, это ты наверно наколдовала? Пойдем в дом я тебе его покажу. Фрем, дружок, такая новость, — Он потрепал собаку по голове, обнял Лилю, а она уткнулась лицом в его плечо, и чтобы скрыть грусть, через силу улыбалась, потом нехотя пошла за ним в дом.
Обед давно остыл, а парни всё спорили и обсуждали предстоящую поездку. Их спор закончился далеко за полночь, и они остались ночевать здесь, чтобы с утра начать репетировать к фестивалю.
— Сокровище моё, — Слава сел перед Лилей на пол, взял её руки в свои и стал их целовать, — Там написано, что одна песня должна быть новой. Мы две из старых выбрали, а третьей у нас нет. Ты поможешь нам? Я сам попробую что-нибудь написать, но лучше, чем ты, у меня вряд ли получиться. Если это тебе не будет трудно, маленькая моя.
— Я попробую, — Она поднялась из кресла и тоже опустилась рядом с мужем на пол, — Я попробую, — Повторила, так же целуя его руки.
Потянулись дни, радостные и трудные для Славы с утра до ночи в репетициях, спорах, и в ожидании чего-то непонятного, неизбежного для Лили. Она несколько раз пыталась отказаться от поездки, но никто этого даже не хотел слышать.
— Ты нужна нам и там будет награждение, к тому же приглашение на тебя тоже пришло. Лиля. Но не это главное, а то как ты представляешь, чтобы я без тебя поехал и оставил тебя здесь одну? Неделю без тебя? Да я от
