Книга Жена оборотня - Арина Стен

Он метался внутри меня, рычал, рвался на свободу, чтобы доказать своей волчице, что она ему нужна просто потому, что это она — единственная, любимая, неповторимая, язвительная, желанная, сильная. Что именно ее он ждал всю его жизнь. И что человек, с которым ему приходится делить шкуру, полный осел. Недоумок, который чуть не потерял все из-за своего упрямства.

Может, мысли волка отразились на моем лице, а, может, Юля почувствовала их через нашу связь, но она, вдруг, улыбнулась.

— Так, почему?

Девочке нужны были признания. Вот только я был в них не силен. Показать — пожалуйста, рассказать — увольте. Даже с Димой я никогда не делился своими чувствами и переживаниями, он обо всем догадывался на каком-то интуитивном уровне. Что мне было только на руку, хоть порой и пугало до чертиков.

Выпустив Юлю из рук, взъерошил волосы и отошел на несколько шагов. Как объяснить ей то, что я и сам не понимаю? Почему передумал? Потому что, блять! И все тут!

— Саш… пожалуйста…

Закрыл глаза, а хотелось уши, чтобы не слышать этих умоляющих ноток, словно вся ее жизнь зависела от моего ответа. Наверное, так и было. Точнее, вся наша с ней жизнь от него зависела.

— Все свое детство я смотрел на два вида семей: одна была любящая и счастливая, другая — несчастная, — решил начать сначала, может, так она сможет понять, почему я сопротивлялся привязке. — Первая семья — Карпушевы, вторая — моя. Родители Димы были образцом счастливой истинной пары. Они уважали друг друга, любили друг друга и своих детей. Если ругались, то по пустякам, и сразу мирились. Рядом с ними и самому хотелось быть счастливым. Я смотрел на них и представлял, что однажды, тоже буду таким. Что у меня тоже будет такая пара, как Софья Алексеевна — добрая, отзывчивая, готовая поддержать любое мое начинание, — повернулся к Юле и грустно улыбнулся. Девушка с жадностью впитывала каждое мое слово, видно было, что ей не просто любопытно, что ей хочется узнать обо мне, как можно больше. И это радовало. — А потом я возвращался домой. И там все было совсем по другому — вечно недовольный отец, срывающий злость на всех окружающих, угасающая с каждым днем мать, и полное отсутствие любви и взаимопонимания. Даже ко мне они относились не так, как должны были относиться к сыну. Отец не был способен на какие-то положительные чувства и эмоции, а мама… даже, если и хотела, у нее на их проявление не было сил.

Сглотнул, вновь погружаясь в атмосферу отчаяния и безнадежности, которой были наполнены этот дом и мое детство. Когда отец умер, я даже хотел снести чертов особняк, не оставить камня на камне. Стереть его и все воспоминания о жизни в нем. Но Карпушевы-старшие меня отговорили. Софья Алексеевна провела со мной не одну душещипательную беседу, убеждая, что лучшее, что я могу сделать — это наполнить дом новыми, счастливыми воспоминаниями. С трудом, но согласился. Хотя, и не представлял, как это возможно сделать, учитывая, что парой обзаводиться я не собирался.

— Со временем я научился не обращать на них внимание, игнорировать поведение, да и их самих тоже, — продолжил, вперившись взглядом в пляшущие языки огня, — большую часть времени я проводил в доме у Карпушевых. Вот только… вместо того, чтобы продолжать мечтать о том, что моя будущая семья будет похожа на их, я, наоборот, переставал этого хотеть. Нет, где-то в глубине души я по прежнему этого желал, но глядя на отца, на вереницу его любовниц, начинал считать, что раз уж я являюсь продолжением этого ублюдка, то и не способен завести себе нормальную семью, — криво ухмыльнулся, вздрогнув, когда почувствовал нежные ручки, обвившие мою талию, и теплое тело, прижавшееся к спине.

— Саш, — прошептала Юля, обходя вокруг, и обхватывая мое лицо руками, — ты — не твой отец.

— Надеюсь, — хмыкнул и покачал головой, одновременно осторожно освобождаясь от ее захвата, но не выпуская ее рук из своих. Чуть сжал пальчики девушки, такие маленькие, по сравнению с моими, долго разглядывал их, затем поднес к губам, поцеловал и, наконец, выпустил, отходя от моей волчицы на несколько шагов, увеличивая расстояние между нами, поскольку прекрасно понимал, что если продолжу держать ее в руках, не смогу больше ничего рассказать. И так с каждой минутой, проведенной с малышкой наедине, все труднее сдерживать свои порывы — сжать ее в объятиях, впиться в губы, заласкать до умопомрачения, чтобы в ее головке не осталось ни одной связной мысли, чтобы они все были вытеснены желанием. Но надо было продолжать. Закончить начатое.

Глава 18

Юля

Я смотрела на отдаляющегося от меня Сашу и мне безумно хотелось прервать этот вечер признаний, перевести его в более приятное русло. Видя, как ему тяжело, волчица недовольно ворчала, ругаясь на меня, что заставляю своего волка переживать не самые лучшие моменты в жизни. Если бы я знала, что этим все кончится, то ни за что бы не стала портить вечер. Справилась бы как-нибудь сама со своими подозрениями.

Бред, конечно, не смогла бы я молчать, не смотря на всю эту прекрасную обстановку. Обведя взглядом комнату, почувствовала ноющее чувство в груди, Саша так старался, хотел сделать мне приятное, а я, идя сюда, не могла выкинуть из головы слова Кристины. Все думала, что самый лучший день в моей жизни превратился в худший. А учитывая, что моя жизнь в принципе не напоминала сказку с радужными единорогами, это говорит о многом.

Керамов сел на небольшой диванчик перед камином, залпом выпил стоявший на столике бокал вина, закусил сыром и вновь на меня посмотрел. В его взгляде сквозило отчаяние и какая-то безнадежность, он словно сдался. Неужели, ему так сложно было обо всем говорить? Или ему казалось, что не сможет мне объяснить свои чувства? Но я уже знала, что его чувства не поддельные, не вымышленные, что его желание сблизиться со мной — настоящее. Ему действительно этого хочется, и увеличившаяся сила тут ни при чем. Приятный бонус, не более того. Бонус, в который он даже не верил.

Видя, то, с каким трудом ему давались слова, его желание все объяснить, чтобы я поняла, я прекрасно понимала, что будь его чувства притворством и лишь желанием стать сильнее, он бы не стал выворачивать передо мной душу наизнанку.

— Так что я постарался отгородиться от каких-либо чувств, — продолжил Саша, переводя взгляд на огонь, — кричал на каждом углу, что мне не