несколько лет захотелось поцеловать женщину прямо в губы, а она оказалось русской дикаркой. Еще одна насмешка судьбы? Нелепая забава Бога? Вся наша жизнь - только нелепая забава Бога. Я окончательно понял эту жуткую истину полгода назад.
А русская шмыгает носом и всхипывает… как же она меня сейчас раздражает!
— Хватит реветь. Слышишь? Придется с этим как-нибудь жить - я ведь живу.
И тут она заявляет, что ей жалко кораблик, а я чудовище, раз сломал детскую игрушку. Истеричка. Скоро начнется война, а она плачет о кораблике, с которого сорваны красные тряпки. Черт! Франц будет расстроен, придется сделать еще один.
А потом на чердак просовывается испуганная мордашка Берты, почему-то она мне всегда напоминает маленькую крыску с глазками бусинками, похожа на еврейку… Вальтер меня ищет, надо идти. Напоследок поворачиваюсь к чокнутой русской.
— Надеюсь, тебе ясно, что надо держать язык за зубами?
У нее хватает наглости отвечать:
— Не бойся, я про тебя никому не расскажу.
И это мне она говорит - НЕ БОЙСЯ! Я могу ее задушить одной рукой, это ей надо дрожать от ужаса. А я давно ничего не боюсь, я вообще разучился чувствовать страх, только ненависть, в моей душе одна лишь железная ненависть… ну, и отчаяние иногда.
Ася.
Когда он ушел, я задержала Берту и спросила у нее про ключ от моей комнаты, жаль, она ничего про него не знает, ох, этого я и боялась. Вернулась к себе, покидала все вещи в шкаф и не выдержала, вытащила из коробки куклу. Очень красивая, в полметра высотой, в нарядном платье и капоре, все в кружевных рюшах, в наше время стоила бы огромных денег, разве можно с такой куклой играть, ей место в стеклянном шкафчике на полке.
И вот я держу ее в руках и не знаю, что мне с ней делать. Отнести в комнату Франца? Пожалуй, глупо. Оставить у себя? В итоге куклу тоже прячу в шкафу и иду к Францу. Мы хорошо проводим время до вечера, играем в солдатиков, вспоминаем книжки про индейцев, и я всерьез думаю о том, где бы найти перьев и сделать ему традиционный головной убор вождя племени.
— Франц, у какого племени ты хотел бы быть вождем, а?
— Конечно, у могикан!
— Но ведь, их почти не осталось - всего-то отец Чингачгук и сын Ункас, если верить Фенимору Куперу.
— Ничего, теперь еще буду я и их станет трое!
А я грустно смотрю на Франца и думаю, что он и правда, похож на «последнего из могикан» в этом страшном мире, в этом жестоком времени. Что ждет дальше слабенького телом, но очень разумного и доброго мальчика? Может, об этом знает Отто? Как мне теперь вести себя с Грау, после всего, что мы наговорили друг другу?
Я ему верю, иначе, откуда бы он мог все знать заранее, а он, кажется, поверил мне. А если так… сдаст меня Вальтеру? Но чем я им пригожусь? Я не инженер, не врач, а всего лишь учительница начальной школы, какой от меня прок в военных разработках, в научной сфере - разве что перескажу курс школьной программы по… хм, физику едва помню, ядерная физика для меня - вообще, туши свет, что еще остается... биология, в генетике, конечно, много открытий свершилось, но я могу только сумбурно «пророчить» как Нострадамус, никакой конкретной пользы для Великого Рейха я из себя не представляю.
А если честно, я бы на месте Отто в первую очередь поинтересовалась у «русской суки», что там будет дальше с его собственной родиной, сотрут «Катюши» с лица земли Берлин или нет?
И что, собственно, я ему расскажу… О том, что его любимая родина не только цела и невредима, но даже процветает и верховодит всей Европой в экономическом плане, как одно из государств-лидеров Евросоюза. И еще в санкциях участвует против современной России. И ветераны Второй Мировой в Германии живут лучше победителей из бывшей страны Советов.
В памяти немедленно поднялись рисунки Геннадия Доброва, сделанные в интернатах для инвалидов. Сейчас их легко в Интернете найти, а ведь выставки долго не разрешали, боялись или стыдились показать такую горькую цену победы. И жалкую участь многих заброшенных калек.
Да уж, по большому счету мне есть чем порадовать беднягу Отто.
Мы накормим всех немецких беспризорных ребятишек кашей из котлов солдатской полевой кухни, организуем детские дома. Я сама плакала, когда смотрела замечательный фильм Владимира Фокина «Александр Маленький», кстати, совместный русско-немецкий фильм начала восьмидесятых. Там как раз о событиях сорок пятого года на территории Германии.
Мы не разрушим не один их музей, не разбомбим Дрезденскую галерею, не украдем ни один редкий экспонат… кажется… наверно, я слишком идеализирую красноармейских командиров - ничто человеческое им было, конечно, не чуждо, я слышала про генеральские поезда с трофеями на родину. И еще немецкую фабрику фарфора хотели перевести в СССР, но оставили по личному приказу Сталина после того, как нам слепили несколько сотен сервизов из редкой глины.
Возможно, мы имели право забирать их добро после всего, что немцы сделали с Ясной поляной Льва Толстого и другими музеями. Янтарную комнату ведь так и не нашли.
Еще Киплинг писал эпиграфом в знаменитой своей Книге Джунглей: «Четверо было на свете и есть - ненасытных от века: пасть шакала, коршуна зоб, лапа мартышки и глаз человека». Интересно, Франц читал истории Маугли, надо бы с ним об этом поговорить, рассказать про диснеевский мультфильм, там такие забавные песенки Балу распевал: «Чтоб в жизни жить как в крепости, умерь свои потребности...» прямо какое-то движение хиппи… или буддизм… или русские старцы. Так много общего у людей разных времен и стран.
В основе спокойной, мудрой жизни философы и пророки всегда видели скромность и непривязанность к вещам, но кто и когда добровольно отказывался от роскоши, к которой стоит лишь протянуть руки? Принц Гаутама? Он - почти легенда, недосягаемый идеал, овеянный тайнами, ему сейчас хорошо в нирване… А мы-то здесь и нам многое хочется, особенно с голодухи.
Гитлер вот тоже хотел - мечтал... так ведь не только же для себя лично, всем истинным арийцам готовил "тучные пастбища". Слюнями брызгал с трибун, вскидывая руку: "Дранг нахт Остен!" Оставалось лишь прогнать "славянское быдло", вот только советские дикари почему-то не захотели уходить, исчезать, вставать на колени.
Да, Отто может теперь спать спокойно, даже в
