меня снаружи.
– Что? – Дез прищуривает глаза и сжимает задвижку.
– Когда-то… я была твоей Нектаринкой. Я скучаю. Я-я скучаю по т-тебе.
Жду, когда он переварит мои слова, но его облик становится еще напряженнее, а лицо остается непреклонным. Чувствую, как внутри что-то начинает трещать, готовое снова разлететься вдребезги.
– Ты даже не можешь это сказать без запинки.
Снова этот тон. Боже, когда он, наконец, прекратит быть таким ледяным?
– Знаешь, Анаис, ты могла бы убедить меня, если бы постаралась.
– Ты пугаешь меня.
– Я тебя пугаю…
– Да, Дез. Меня пугает эта сторона, которую я не знаю. Она беспощадна. Не знаю, как подойти к тебе, к моему Дезу.
– Того Деза больше нет. Ты обманывалась, что он был, и когда осознала это, сбежала. Разве нет? Боже! Я должен тебе об этом напомнить? Опять?
Дезмонд пытается вернуться в комнату с явным намерением прекратить разговор, но я еще не закончила.
Вхожу вслед за ним и закрываю за собой дверь.
– Прошу тебя…
Он оборачивается:
– Не. Проси. Меня.
– А ты не оставляй меня снаружи!
Я готова расплакаться, но сдерживаюсь. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. Я здесь, чтобы сражаться.
– Это сделала ты.
Он обличительно указывает на меня.
И это правда. Ищу оправдания, которых нет.
– Наши отношения сложны, и мы не дали друг другу время.
Дезмонд приближается, и я инстинктивно отшатываюсь при виде его черных, как бездна, глаз.
Он останавливается, по-видимому, заметив мое испуганное лицо. Все его тело напряжено, словно окаменело.
– Мы запутались. А ты, черт возьми, больше меня!
Дез делает еще один шаг, и я прижимаюсь спиной к стене.
– Я боролся за нас, но ты боролась против меня, Анаис. Как думаешь, что я чувствовал?
– Я ошибалась… Во всем ошибалась.
Признаюсь, не зная, чего ожидать от него, учитывая, что в действительности не изменилась. Я все та же испуганная девушка, которой была тогда.
– Чего ты от меня хочешь?
Дез неумолимо приближается.
Теперь он стоит вплотную ко мне. Его голос звучит глубоко и спокойно, но, в каком-то роде, куда безжалостнее.
– Н-не знаю.
Проклинаю себя за то, что снова заикаюсь.
Проклятие! Почему перед ним по-прежнему показываю себя такой неуверенной? Ведь прекрасно знаю, чего хочу.
Дез обхватывает руками мои щеки и наклоняет свой лоб к моему. Мы касаемся носами, губами ощущаем дыхание друг друга. Вдыхаю вместе с ним и судорожно глотаю воздух.
– По чему ты скучаешь, Анаис?
Он закрывает глаза и дышит мне в волосы, а затем проводит носом по шее.
– Хочешь увидеть, что осталось от прежнего Деза? Смог бы я доставить тебе удовольствие, лишь поговорив с тобой?
Он хватает меня за руки и поднимает их над моей головой, крепко прижимая к стене, но не причиняя боли.
– Хочешь понять, способен ли еще этот ублюдок принимать то, что ты так отчаянно хочешь ему дать?
Перед встречей, по совету Фейт, сняла браслеты. Рукава лонгслива закатываются, и взгляду Дезмонда открываются порезы: старые уже зарубцевались, тогда как новые красные и опухшие.
– Черт! Ты опять режешь себя!
Он с горечью закрывает глаза и сглатывает, прежде чем вплотную прижаться ко мне, словно желая во что бы то ни стало забрать все раны.
Задыхаюсь под его напором, но злость, которой пропитаны его слова, давит на сердце, готовое разлететься на кусочки.
Мне хотелось успокоить Деза, вернуть его себе, к тому, кем мы были, но он слегка касается моей груди, и я с трудом подбираю слова.
– Ты никогда не был способом получить удовольствие, – еле слышно бормочу я.
– Однако ты кричала мое имя, чтобы спустя мгновение забыть его. Едва трудности возвращали тебя с небес на землю, то Деза, твоего Деза, тебе уже было недостаточно, Анаис.
– Нектаринка, – умоляю я, касаясь его губ. – Прошу тебя, Дез, снова назови меня так.
Он издает мучительный свист сквозь зубы, а затем припадает к моим губам в поцелуе, который имеет вкус воспоминаний и ярости, сожалений и вины. Однако страстный и жадный поцелуй не возвращает парня, когда-то любившего меня. Куда более этот жест выглядит борьбой, чтобы напомнить о том пламени, которое было способно разрушить меня.
Дез сильно прижимается ко мне, и его возбужденный член давит на низ моего живота, место, которое сейчас болезненно пульсирует и томительно отзывается на прикосновение.
Кусаю его губу, и Дез, издав стон удовольствия, закрывает глаза. Чувствую металлический привкус крови. Ноги обмякли, тело дрожит. Открываю глаза и вижу лицо Деза, полное желания.
– Ты – удовольствие, которое убивает меня.
Его рука под одеждой и снова приближается к груди, но на этот раз Дез двигается медленно, словно предоставляя шанс разом остановить все это. Затем обхватывает губами мочку уха и слегка наклоняется, чтобы позволить дотронуться до него.
– Ты причиняешь невыносимую боль, Нектаринка.
Когда касаюсь пресса, Дез вздрагивает, но продолжает целовать и ласкать, глядя прямо в глаза, а затем вновь наклоняется к губам.
Осознаю, какую рану нанесла ему, и устремляюсь к нему, потому что хочу большего, хочу сильнее впитать его боль.
Страстный поцелуй. Мои губы открыты, а сердце летит навстречу ему.
– Ты – яд.
– Дез…
Умоляю, и он стонет не в силах сдержать себя, пока сжимает ягодицы и плотнее прижимает к себе.
– У каждого яда есть противоядие, – нахожу смелость ответить.
– Черт! Анаис, это не так, – взрывается Дез.
Все происходит стремительно, словно кто-то подает знак, чтобы вернуть его к реальности. Дез медленно кусает мою губу, а затем отстраняется.
– Ты должна уйти.
Он протирает лицо рукой и лихорадочно дышит.
– Прошу тебя, не делай этого. Не прогоняй меня, Дез.
– Ты должна уйти, Анаис. Сейчас же!
Я не готова оставить его. Хочу навсегда остаться с Дезмондом. Жизни с ним будет мало. Ничто, кроме совместного существования, никогда не сможет утолить нужду в любви этого парня, который пожертвовал ради меня собой.
Остаюсь неподвижной перед ним и его пылающими глазами, дрожа из-за того, о чем напомнило его тело и что никогда не прекращала чувствовать с момента, как он меня оставил.
Отодвигаюсь от стены и пытаюсь обнять Дезмонда, но он останавливает:
– Виолет с минуты на минуту будет здесь.
На его лице снова каменная маска, и при виде нее издаю стон, полный страдания.
– Ты должна уйти, Анаис. И никогда больше не ищи меня. У тебя есть в этом опыт…
9
Дезмонд
Анаис – моя душа. Внутри себя ношу ее имя.
Черт возьми, что творится в ее голове?
Зачем она пришла напомнить о
