сдержанно промолвил Николаи. – Обещаю вам во всем разобраться и надеюсь, что большинство досужих разговоров, существующих о жизни и деятельности питомцев разведшколы, всего лишь дань неуемной фантазии, присущей штабным бездельникам. Вы же прекрасно понимаете, что разведка не делается в белых перчатках…
4
Антверпенская разведшкола размещалась в прекрасном, старинной постройки особняке, в одном из красивейших жилых кварталов города на улице Пепиньер, 10.
Верный своей привычке, прежде чем наведываться к своим подчиненным, как можно больше и всесторонне узнать о них от самых разных людей, Николаи остановил машину невдалеке от главной ярмарки Антверпена. Одетый в обычное для голландцев платье, состоящее из поношенных башмаков, песчаного цвета шаровар, заправленных в полосатые гольфы, и видавшего виды грубошерстного пиджака, накинутого поверх серой блузы, он не вызывал никакого подозрения у мастеровых и фермеров, спешивших на воскресную ярмарку. Приличное знание французского языка давало разведчику возможность завязывать с неспешными голландцами ничего не обязывающие разговоры. Так он познакомился с высоким и широкоплечим горожанином, который уже побывал на ярмарке и рассказывал встречным и поперечным о том, как выгодно продал какому-то немцу выточенную накануне из вишневого корня трубку.
– Нет ли у вас, уважаемый, еще одной трубки на продажу? – чтобы завязать разговор, спросил Николаи, слыша бахвальство предприимчивого голландца.
– Тот, кто хоть раз слышал о мастере Маартене, тот знает, что мои курительные трубки всегда пользуются спросом, и поэтому долго в моих карманах не залеживаются, – неопределенно промолвил горожанин, в то же время внимательно присматриваясь к незнакомцу. – Вы, видно, из дальних краев будете? – спросил он заинтересованно. – На ваших башмаках слишком много дорожной пыли, – проницательно добавил мастер.
– Вы правы, дядюшка Маартен, – ответил Николи, – утром я еще был в Мортселе.
Теплый весенний день так и манил в тень пивных заведений, и мастер курительных трубочек радушно пригласил понравившегося ему незнакомца в паб.
– А что, уважаемый, после дальней дороги небось хочется горло промочить? – сказал он, указывая на встретившуюся на пути пивную.
– Если дядюшка Маартен приглашает, то как-то неприлично отказываться, – ответил разведчик и отправился вслед за радушным горожанином.
В прокуренном и прокопченном заведении вместо столов стояли огромные дубовые бочки, к которым были придвинуты настоящие сосновые пеньки вместо табуретов.
Проворный разносчик пива быстро очистил крайнюю бочку от мусора и, тут же получив звонкую монету из рук трубочных дел мастера, принес две литровые кружки пенистого напитка.
– А что, уважаемый, – после продолжительного молчания начал неторопливый разговор Маартен, – в вашей местности нет хорошего мастера-трубочника?
– Такой, как вы мастер, в близлежащей местности, только один, – уверенно промолвил Николаи, – и звать его дядюшка Маартен.
Не показывая вида, что ответ незнакомца ему очень понравился, голландец крякнул, отставил от себя наполовину осушенную кружку и внимательно взглянул на незнакомца, ожидая от него подвоха, но, не заметив в его глазах даже тени насмешки, расплылся в радостной улыбке.
– Приятно слышать, что обо мне знают даже в Мортселе. Раз такое дело, то я непременно выточу трубку из вишневого корня и для вас. Приходите в эту пивную в следующее воскресенье и сможете получить добрую трубку всего лишь за марку с четвертью. Скажу по секрету, немцу я продал за десять марок. Уж очень он хотел купить именно мою трубку.
– Благодарю вас, дядюшка Маартен, за доброе ко мне отношение и позвольте заказать еще по кружечке пива.
– Ну что же, я не возражаю. Если в карманах ваших штанов залежалась пара-тройка монет, то вы можете употребить их во благо моего и вашего чрева, – благодушно согласился мастер, допивая остатки ячменного напитка.
После второй кружки разговор оживился. Мастер, подозрительно осмотревшись кругом, начал с горькой ухмылкой рассказывать о житье-бытье в оккупированной врагом стране и о жестокости захватчиков, которые не дают проходу жителям.
После третьей кружки дядюшка Маартен, наклонившись к самому уху своего нового товарища, шепотом сообщил необычную новость о том, что в городе есть достопримечательность, которая затмила собой не только красивейшую городскую площадь Гроте Маркт, но и знаменитый собор Девы Марии, где каждый день толпятся люди, горящие желанием увидеть невероятное.
– И что же это за достопримечательность? – не сдержал своего интереса Николаи.
– Дом дьявола, – шепотом сообщил мастер, подозрительно оглядываясь по сторонам.
Заметив на лице нового знакомого искреннее недоумение, он пояснил:
– По адресу Пепирьер, 10 расположен старинный особняк, в который вселились немцы и сразу же закрыли окна решетками и плотными черными шторами. И тогда по городу поползли слухи о том, что в доме собраны со всего света колдуны, которым кайзер поручил навести порчу на всех врагов Германии. Я знаю, что с того времени на всех, кто открыто выступает против оккупантов, наводится порча, и они или умирают от тяжелых болезней или исчезают совсем…
Глянув через окно на возвышающийся поблизости собор, дядюшка Маартен истово перекрестился.
Распрощавшись с мастером Маартеном, Николаи вернулся к машине и, переодевшись в более соответствующую своему положению цивильную одежду, приказал шоферу ехать к «демоническому» дому.
Еще издали он увидел возле подъезда известного ему особняка двух здоровенных жандармов, которые были заняты тем, что отгоняли от ворот праздно шатающихся людей, непременно желающих посмотреть на новую городскую достопримечательность. Стараясь соблюсти инкогнито, Николаи не решился останавливать машину у подъезда, возле которого толпилось слишком много зевак и, проехав за угол здания, приказал шоферу свернуть на соседнюю улицу. Авто остановилось напротив высокого забора с низкой, почерневшей от времени деревянной калиткой посредине.
Найдя невзрачную кнопку звонка, затаившуюся среди густых плетей плюща, покрывающегося первыми зелеными листочками, Николаи несколько раз нажал на нее.
Во дворе сразу же открылась дверь, и послышались чьи-то поспешные шаги.
– Кого еще там Бог принес? – послышался старческий ворчливый голос.
– Пустите переночевать путника с Востока, – тихо, но внятно произнес слова пароля шеф германской разведки.
– Путникам с Востока всегда рады, – уже по-другому, четко и значительно прозвучало из-за стены.
Калитка неслышно распахнулась, пропуская Николаи в просторный, уютный двор, обнесенный двухметровым кирпичным забором, сплошь увитым плющом.
Николаи после представления нового начальника Антверпенской разведшколы лейтенанта Шрагмюллер здесь больше не бывал и теперь с интересом осматривался, заметив множественные изменения. В глубине двора, у дальней стены, на просмоленных шпалах лежали два рельса, посредине двора блестели новой краской самые разнообразные спортивные снаряды, у входа в особняк застыли по стойке «смирно» два курсанта в черных полумасках. По команде унтер-офицера, встретившего Николаи у калитки, курсанты поспешно открыли дверь и вновь вытянулись в струнку. В полутемном коридоре особняка было пусто. Только на втором этаже на пути следования к кабинету начальника школы из комнаты вышел высокий,
