Книга Любовь сквозь пиксели - Таня Свон

Направляясь на выход из школы, прохожу мимо спортивного зала. За закрытыми дверьми шумно: слышу топот ног и чужие голоса.

– Давай-давай! – выкрикивает кто-то, а остальные подхватывают и начинают свистеть и хлопать.

Слышится удар по мячу, а потом – дружные овации. Всего лишь звуки, но они с силой толкают меня в омут памяти. Туда, где я улыбаюсь часто и искренне, хотя на руках куча ссадин, заклеенных цветными пластырями. Туда, где соперничество и веселье тесно сплетаются.

Воспоминания становятся еще ярче, когда дверь распахивается и из спортивного зала выходит парень. Высокий и стройный. Его темные, почти черные волосы взмокли от пота, от него же блестят лицо и шея, а зеленые глаза устремлены на меня.

– Чего тут стоишь? – хмурится Мирон и утирает со лба влагу тыльной стороной кисти. – Тоже играть хочешь?

Простые вопросы, но язык присыхает к нёбу, не могу сказать ни слова. Меня накрывает воспоминаниями, как лавиной, ведь несколько лет назад все было наоборот.

Это я вышла из спортзала, чтобы попить. Запыхавшаяся, но счастливая. А Мирон стоял в коридоре под дверьми и слушал, как другие ребята играют в мяч. Он казался смущенным, когда шагнула в его сторону и смело спросила:

– Че тут стоишь? Заходи, если тоже играть хочешь!

Помню, как он замотал головой и смущенно отпрянул. Хотел сбежать, но я, позабыв о жажде, схватила его за руку и потащила в сторону зала.

– Не надо! – попытался вырваться мальчишка, которому тогда еще было лет тринадцать.

– Почему это?

– Посмотри на меня. – Он раскинул руки, будто так я могла видеть его еще лучше.

Но я лишь пожала плечами. Что не так? Тогда он покрутился, картинно схватившись за пухлые бока, а потом хлопнув себя по выпирающему животу.

– Они будут смеяться надо мной, – выдохнул мальчик со смирением, которое только изображал. Я же в его голосе уловила и волнение, и странную, но очень понятную надежду.

Он хотел играть, но стеснялся. Почему? Тогда я еще не знала, что над Лукашовым смеялись девчонки из класса. Да и некоторые мальчики не хотели общаться с полным, страдающим от акне одноклассником.

– Ты дурачок? – совершенно искренне тогда удивилась я. – Кому ты нужен, смеяться над тобой? Я вот даже имени твоего не знаю, а все равно зову присоединиться к моей команде. Хочешь?

– Но я ведь даже правил не знаю и играть не умею!

– Научишься.

– Но…

– Пойдем уже! У меня в команде человека не хватает. Давай-давай! Вся надежда только на тебя!

Я попыталась поймать его ладонь, но не получилось. Мальчик вырвал руку, отшатнулся, однако не сбежал.

– Не боишься, что из-за меня ты проиграешь? Я слабый игрок.

– Какая разница? Проиграю или выиграю – пфф. Главное, чтобы было весело!

И когда я снова схватила его за руку, он больше не сопротивлялся. Пошел со мной в спортивный зал, сбавив шаг лишь у порога.

– Что опять? – вскинула брови я, но новый союзник меня удивил.

– Мирон Лукашов, – представился он, не отнимая руки от моей.

– А я Дарьяна Силаева, – заулыбалась я. – Но ты можешь называть меня просто Капитан!

Я помню, как рассмеялась над вытянувшимся от удивления лицом Мирона. Помню, как он подхватил мой хохот, и в зал мы вошли уже вместе, чтобы в следующие годы делать это снова и снова.

Мы всегда приходили на тренировки вместе. И так повторялось десятки раз, пока я не ушла.

– Ну? Играть пойдешь? – повторяет вопрос Мирон

С этим залом, с волейболом и с Мироном у меня связаны лучшие воспоминания в жизни. Полные солнца, улыбок и беззаботного счастья.

Но то время прошло. И я боюсь зайти в этот зал, снова взять в руки мяч, но понять, что все по-другому – лучшее позади. Остались только скорбь и тревога.

– Без меня как-нибудь, – вяло улыбаюсь и прохожу мимо.

Кажется, Мирон смотрит мне вслед, но я не оборачиваюсь.

Глава 10

Впервые я оттягиваю момент перед входом в M&B. Делаю домашку, помогаю маме с готовкой и даже сижу с младшим братом, что для меня редкость. Обычно с ним возится мама или отчим, но сегодня ищу любые способы занять себя и отвлечься от мыслей об Ониксе.

Играю с мелким, сражаясь яркими пластмассовыми робовоинами, а сама то и дело вспоминаю скрины, которые показал Колосс, и слова Марка.

Когда солнце садится и Миша засыпает, отговорок от игры у меня больше не остается. Мне придется удалить Оникса.

Сердце грохочет где-то в горле. Я еще только погружаюсь в виртуальный мир, но палец уже вдавливает кнопку бега. Нужно уходить из локации, где в последний раз виделась с Ониксом, и как можно быстрее.

Если он уже онлайн, то в любом случае узнает, что я вошла в M&B. А если Оникс еще и неподалеку, то карта моментально подскажет местонахождение друга.

Однако сейчас во мне наверняка говорит пустая тревога. Зачем я сдалась незнакомцу под маской дракона? Мой страх, будто Оникс решит меня найти, неоправдан и наивен. Или это не страх вовсе?..

Из загрузочной темноты проступают знакомые пейзажи. Черная пустыня, редкие тощие деревья, опущенный мост… И мрачный силуэт мощного, как скала, и пугающего существа.

Это Оникс.

Ему не нужно было искать меня. Стоило всего лишь подождать.

– Не надо. – Я отшатываюсь от его протянутой руки, позабыв, что пячусь в сторону пропасти. Сейчас смертельное падение пугает меньше, чем игрок, стоящий передо мной.

Под ребрами рвет и мечет ледяная вьюга. Сердце исступленно бьется, но я не понимаю, что ускоряет его ритм. Страх? Отвращение? Или это жалость… к самой себе.

«Он чудовище! – гремят в воспоминаниях голоса одноклассников. – Рогатый урод! Придурок, который ломает чужое ради забавы!»

Но собственное тело не слушается. Я смотрю в глаза врагу, заглядываю во мрак сквозь прорези в маске, но вижу только черноту. Еще одно доказательство, что под личиной дракона – монстр?

Беги. Спрыгни в пропасть и умри. Используй свиток переноса в Великий Лес. Что угодно! Но окажись как можно дальше от Оникса, а затем – разорви вашу связь. Удали из друзей, замети следы и больше не пиши в общий чат, чтобы он случайно тебя не нашел.

Так я должна поступить.

Но вместо этого застываю на месте и выкрикиваю, смело глядя на того, кто может убить меня за несколько секунд:

– Что тебе нужно от меня?! Что тебе было нужно от «Сумрачного леса»?! Зачем ты это сделал? Зачем сжег