переглядываются, и между ними возникает некое понимание. Когда уже уверенно стою на ногах, Эрикс отпускает меня, только чтобы занять оборонительную позицию передо мной. Он использует свой дар, и как бы удивительны ни были его силовые подвиги, они не идут ни в какое сравнение с подвигами Брэкстона.
Битва заканчивается так же внезапно, как и началась, и в одно мгновение я оказываюсь в объятиях Брэкстона, а он проводит пальцами по моему лицу.
— Ты близка к выгоранию? — спрашивает он срывающимся голосом. Когда качаю головой, Брэкстон выдыхает с облегчением. — Хорошо. Понимаю, что ты хочешь участвовать в этой миссии, но если выгоришь, то будешь бесполезна, не говоря уже о том, что это поставит тебя под угрозу.
— Знаю. Обещаю, я перестану использовать свою силу, как только почувствую сильную усталость.
— К сожалению, у нас нет времени на отдых. Однако, тебе придется поесть и попить воды, что даст энергию твоему телу, а значит, восполнит твой дар.
Он роется в своем рюкзаке и протягивает мне нечто. Какой-то фрукт или овощ. Во всяком случае, это лучшее, что я могу предположить. Раньше на борту корабля я уже ела это, но никогда не спрашивала, что это такое.
— Ешь, Скайлар.
Затем он берет мою свободную руку в свою и шагает в ногу с другими солдатами, Эрикс идет позади меня. С удовольствием ем, радуясь, что мое тело сразу же откликается на питательные вещества.
— Хочешь еще? — спрашивает Брэкстон, судорожно сжав губы.
— Да.
Он протягивает еще кусочек фрукта, а после снова берет меня за руку. — Ты потрясающе справилась.
Прежде чем поперхнуться, успеваю проглотить еду. — Спасибо. Это становится все легче и естественнее, чем чаще я использую силу.
— Я так и предполагал. Это врожденное, и теперь единственное, что нужно освоить, — это умение вовремя остановиться.
— Ты и сам был не так уж плох, — говорю я.
— Согласен. — Эрикс пристраивается рядом со мной, устремив взгляд на Брэкстона. — Я и не знал, что ты обладаешь этим даром.
Брэкстон выдыхает долго и громко. — Этого не знают многие. — А потом его губы кривятся, когда он продолжает: — Однако я полагаю, что это уже не так.
— Почему ты это скрывал? — спрашивает Эрикс.
— Мой отец запретил мне пользоваться им, как только узнал, насколько дар силен. Он и моя мать решили, что будет лучше, если я не стану пользоваться им без крайней необходимости, чтобы люди не завидовали. Они сказали, что другие мужчины не очень хорошо отнесутся к моему дару, тем более что я был одним из немногих в доме Манкоя, у кого он действительно имелся.
— Дом Манкоя? — спрашиваю я.
— Существует пять дравианских домов, именуемых Каймар, Манкой, Фаэль, Тари и Силай. Я посвятил себя сотрудничеству со своим домом, который был до меня домом моего отца, — поясняет Брэкстон.
Эрикс проводит пальцами по косе сбоку своей головы. — Это показывает, что я принадлежу к дому Тари. Брэкстон не демонстрирует свою принадлежность сейчас.
— Мой дом не достоин такого уважения, — резким тоном отзывается лекарь.
Если подумать, я никогда не видела, чтобы волосы Брэкстона были заплетены в косу. Не то чтобы я его давно знала, но другие дравийские мужчины всегда с косами, и все это время считала, что это не более чем прическа. На самом деле все гораздо глубже. Это заставляет меня задуматься, почему Брэкстон огорчен своим домом.
— Ну, независимо от твоего дома или чего-то еще, — отвечаю я, — все равно не думаю, что твои родители поступили правильно в отношении твоей силы.
Эрикс хмурится, его губы поджаты. — Согласен. Дар нужно чтить и уважать. Полагаю, твои родители должны были гордиться этим фактом, а не прятать его, Брэкстон. — Он качает головой, как будто все еще озадачен.
Брэкстон пожимает плечами, но его голос отнюдь не бесстрастен. — Я думаю, в конце концов, именно ревность моего отца была источником всего случившегося, а не что-то другое.
В знак поддержки сжимаю руку Брэкстона, тронутая его историей. — Это так несправедливо с его стороны.
— Это не имеет значения, — говорит он. — Большинство людей узнали о моем даре во время восстания пуристов.
После этого между нами наступает молчание, хотя не перестаю думать о том, что сказал Брэкстон. Может, я и разочарована, но готова поспорить на свою задницу, что в поведении его отца было нечто большее, чем Брэкстон позволил себе рассказать. В его голосе звучали нотки боли, которые я смогла уловить. Несмотря на мои возражения, сердце заколотилось в груди.
— Мне нужно позаботиться о раненых, — заявляет Брэкстон, отпуская мою руку. — Присмотри за ней, Эрикс.
Двое мужчин кивают друг другу, прежде чем врач отворачивается.
— Ты ему очень дорога, — говорит мне Эрикс, когда Брэкстон уходит.
Я насмехаюсь. — Что его выдало? Когда он кричал на меня или когда читал мне нотации?
Эрикс усмехается, и я замечаю, как дергаются кончики его ушей. — Он улыбался, когда ты ела.
— А?
— Он с большой радостью заботился о тебе, потому что ты — его пара.
Качаю головой. Лицо Эрикса осунулось от моего кислого выражения, и это вызывает во мне чувство вины.
— Он просто добр ко мне, — говорю я, пытаясь сгладить ситуацию.
Эрикс бросает на меня пристальный взгляд. — Если это так, то ты, видимо, самая важная пациентка для него, потому что то, как он ведет себя с тобой, даже близко не похоже на нормальное поведение.
Глава 9
— Мы собираемся разбить лагерь? — спрашиваю я Брэкстона после того, как он возвращается после осмотра пациентов.
Он качает головой.
— Мы останемся на месте до наступления темноты, чтобы использовать ее для прикрытия наших передвижений.
Я поднимаю брови, указывая на его серебристые волосы.
— Не думаю, что это сработает так, как ты думаешь.
— Мы будем держаться в тени.
— Хорошо.
Я смотрю на уже потемневшее небо, задаваясь вопросом, насколько еще темнее оно может стать. Словно читая мои мысли, Брэкстон отвечает:
— Ялаты могут видеть в темноте, что поставит нас в невыгодное положение. Однако мы будем использовать усилители сетчатки, которые усовершенствуют наше зрение. — Он указывает на большой, покрытый мхом валун. — Пожалуйста, отдохни, пока есть время.
Я так и делаю, быстро отодвигаясь, когда он присоединяется ко мне. Однако Эрикс сидит с другой стороны от меня, так я оказываюсь втиснута между мужчинами. По-видимому, эти дравийцы не понимают идеи личного пространства.
— Ты единственный человек, обладающий этим даром? — спрашивает меня Эрикс.
— Я не уверена. Этот вопрос следовало бы задать доку.
Эрикс поворачивает свое крупное тело к врачу.
— Скайлар — единственный человек, который проявляет этот дар?
Брэкстон
