Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 204
перед ним свой план, заставил поверить в возможность его исполнения, открыл ему его величие и неизмеримые последствия, словом, вдохнул в его душу весь пыл, который воодушевлял его собственную. Вдохновленный Латуш-Тревиль покинул Париж, не успев выздороветь, и отправился лично присматривать за снаряжением своей эскадры. Всё было рассчитано для того, чтобы операция могла осуществиться в июле или, самое позднее, в августе.
Адмирал Гантом, командовавший в Тулоне до Латуша, был переведен в Брест. Император рассчитывал на преданность Гантома и был к нему весьма привязан. Он вверил ему эскадру Бреста, которой, вероятно, предстояло перебросить войска в Ирландию, и поручил ему завершить ее снаряжение, чтобы она была в состоянии действовать совместно с эскадрой Тулона.
Между тем флот сильно запаздывал по причине неслыханных усилий, прилагаемых ради снаряжения флотилии. Как только последняя была готова, все средства морского ведомства перенесли на снаряжение эскадр. Корабли строились в портах Антверпена, Шербура, Бреста, Лорьяна, Рошфора, Тулона. Наполеон сказал, что хочет за два года получить сто линейных кораблей и двадцать пять из них – в Антверпене; что именно на этот порт он возлагает надежды по возрождению французского морского флота; а кроме того, в такой обширной программе судостроения он находил случай занять праздные руки в портах. Но огромный расход материалов, перегруженность судовых верфей и недостаток рабочей силы замедляли исполнение его великих замыслов. На антверпенских верфях с трудом заложили лишь несколько кораблей, поскольку люди и материалы отправлялись во Флиссинген, Остенде, Дюнкерк, Кале, Булонь для непрестанно растущих нужд флотилии. В Бресте снарядили только восемнадцатый корабль; в Рошфоре – пятый. В Ферроле, из-за скудости испанских средств, задерживался ремонт дивизии, укрывающейся в этом порту. В Тулоне были готовы к немедленному отплытию только восемь кораблей, но зимние месяцы были использованы весьма активно.
Наполеон неотступно давил на морского министра Декре, не давая ему передышки. Он даже приказал, работать в Тулоне ночами при свете факелов, тогда десять кораблей для Латуша будут готовы вовремя. Не менее чем материалов и рабочих, не хватало матросов: адмиралы Гантом в Бресте, Вильнев в Рошфоре, Гурдон в Ферроле, Латуш в Тулоне в один голос жаловались на их нехватку. После нескольких опытов Наполеон утвердился в мысли возместить неполноту экипажей за счет молодых солдат, которые, имея в полках опыт пушечной стрельбы и обращения с орудиями, могли выгодно дополнить состав команд. Адмирал Гантом уже опробовал эту меру в Бресте и остался доволен, найдя позаимствованных с суши моряков весьма полезными, особенно для артиллерии. Только он просил, чтобы ему давали не опытных солдат, относившихся к новому обучению с отвращением, а молодых новобранцев, которые, еще ничего не умея, были более способны к обучению и более послушны. Сначала их испытывали и оставляли только тех, кто выказывал вкус к морю. Так удалось увеличить общую численность матросов на четверть или на пятую часть.
Франция располагала тогда примерно 45 тысячами матросов: 15 тысячами во флотилии, 12 тысячами в Бресте, 4–5 тысячами от Лорьяна до Рошфора, 4 тысячами от Ферроля до Кадиса, примерно 8 тысячами в Тулоне, не считая нескольких тысяч матросов в Индии. К ним можно было добавить 12, а возможно, и 15 тысяч человек, что увеличивало число взятых на борт людей до 60 тысяч. Один только флот Бреста получил прибавление в 4 тысячи новобранцев.
Наполеон размышлял о новом пополнении своих военно-морских сил и с этой целью хотел присвоить себе флот Генуи. Он думал, что, держа в этом порту эскадру из 7–8 кораблей и нескольких фрегатов, сумеет рассеять внимание англичан между Тулоном и Генуей, заставит их держать в этих водах двойной наблюдательный флот или же вынудит оставлять один из портов без присмотра, когда другой будет блокироваться. Он приказал Саличетти, французскому посланнику в Генуе, заключить с республикой договор, по которому она предоставит Франции свои доки, чтобы построить там десять кораблей и столько же фрегатов. Взамен Франция обязывалась принять в свой флот количество генуэзских офицеров, пропорциональное количеству кораблей, с содержанием, равным содержанию французских офицеров. Более того, она обязывалась набрать шесть тысяч генуэзских матросов, которых Лигурийская республика должна была, в свою очередь, в любой момент ей предоставить. В мирное время Франция обязывалась предоставлять генуэзцам свой императорский флаг, что обеспечивало им весьма полезное покровительство Франции, особенно против берберов.
По завершении всех приготовлений Наполеон собрался уехать. Но прежде он хотел принять послов с новыми верительными грамотами, в которых он именовался Императором. В воскресенье 8 июля перед ним предстали в надлежащей форме, принятой при всех дворах, папский нунций, послы Испании и Неаполя, посланники Пруссии, Голландии, Дании, Баварии, Саксонии, Бадена, Вюртемберга, Гессена и Швейцарии и, вручая ему грамоты, впервые обращались к нему как к коронованному государю. В собрании недоставало лишь посла венского двора, с которым еще продолжались переговоры о том, какой императорский титул дать Австрийскому дому; российского посла, с которым мы поссорились из-за ноты, направленной в Регенсбург, и наконец, посла Англии, с которой мы вели войну. Можно сказать, что Наполеон был признан всей Европой, за исключением Великобритании, ибо Австрия собиралась прислать формальный акт признания, а Россия сожалела о содеянном и, чтобы признать императорский титул семьи Бонапартов, просила только объяснения, которое спасло бы ее достоинство.
Несколько дней спустя раздали награды Почетного легиона. Хотя этот институт был учрежден два года назад, его организация потребовала много времени и едва завершилась. Наполеон лично вручил великую награду первым гражданским и военным деятелям Империи в церкви Инвалидов, к которой он питал совершенно особое расположение. Церемонию награждения он со всей пышностью провел в годовщину 14 июля. Император еще не обменивался орденом Почетного легиона с иностранными орденами. В ожидании обменов, которые предполагал совершить, чтобы поставить свою новую монархию во всех отношениях на равную ногу с другими, он подозвал к себе, прямо во время церемонии, кардинала Капрару и, сняв с груди ленту Почетного легиона, вручил ее престарелому и почтенному кардиналу, глубоко растроганному столь разительным знаком отличия. Таким образом, представитель папы стал первым иностранным членом ордена, который, хоть и был учрежден недавно, вскоре стал предметом устремлений всей Европы.
Стараясь придать значительности вещам по видимости самым суетным, Наполеон послал крест великого офицера ордена адмиралу Латуш-Тревилю. «Я назначил вас, – писал он ему, – великим офицером Империи, инспектором берегов Средиземного моря; но я весьма желаю, чтобы операция, которую вы вскоре предпримете, сделала возможным возвысить вас до такой степени уважения и почестей, что вам уже нечего будет желать… Будем хозяевами пролива шесть часов – и станем хозяевами мира!»
Всецело поглощенный своими обширными планами, Наполеон выехал в Булонь, поручив Камбасересу
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 204
