Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
В первую секунду ей показалось, что она вернулась в подвал прачечной: в кухне была такая же парильня, как и там, и даже пахло так же – кипятящимся бельем. Юбка Охры мелькала так быстро, что можно было подумать, кухарка всюду одновременно, а из клубов пара то и дело высовывались ее руки, чтобы что-то достать, размешать или нарезать.
Охра, видимо, услышала ее шаги, потому что неожиданно вынырнула ей навстречу прямо из клубящегося марева, совершенно целая.
– Пришла!
– Да, – подтвердила Твила, – со мной все хорошо.
Она не стала передавать слова мастера, поскольку смысл был тот же.
– Это вряд ли, – заметила Охра и вернулась к своему занятию. В котелке, завернутый в салфетку, варился рисовый пудинг – он-то и был источником запаха. Под тонкой тканью просвечивали мясистые изюмины. – Уморилась небось?
– Устала, – призналась Твила, усаживаясь на сундук.
Ей нравилось наблюдать за тем, как работа спорилась в ловких руках кухарки.
– Ничего, перетерпишь немного, пообвыкнешься и станет легче, – успокоила та.
Твила от души понадеялась, что так и будет.
Они еще немного поболтали о том о сем, пока Охра заканчивала с ужином. Твила помогала, вовремя подавая приправы и нужные ингредиенты. Для этого ей приходилось вставать на табуретку и доставать их в буквальном смысле с потолка: над их головами протянулась паутина бечевок, с которых свисали пучки ароматных трав, сушеных ягод, красные языки перцев, нанизанные грибы и луковичные косы. В общем, там было все то, что Охра называла «жизненно важными ингредиентами, могущими понадобиться в любую секундочку».
Ужин вышел до неприличия обильным: ожидая ее возвращения, кухарка старалась отогнать беспокойные мысли, а ее излюбленным средством изгнания тревожного беса была стряпня. В итоге до горячих булочек со свиной грудинкой дело так и не дошло.
После ужина Твила потихоньку выскользнула наружу и оставила под крыльцом свою обычную дань.
– Надеюсь, вы пьете херес, – прошептала она в темноту, – молоко закончилось.
И быстро вернулась в дом.
Мастер сидел в кресле перед очагом и бегло просматривал письма, записки и заметки, наскоро нацарапанные на клочках. Одни бумаги он откладывал в стопку слева от себя, а другие, ненужные, отдавал сидевшей подле него Розе. Она свивала из них жгутики для зажигания свечей.
– Можно и я помогу?
– Вроде люди не без рук, – буркнула Роза, не поднимая головы. – Раньше как-то сами справлялись.
Мастер на секунду оторвался от своего занятия и рассеянно взглянул на Твилу.
– Спасибо, Твила, но уже поздно, – заметил он. – Тебе лучше подняться к себе.
– Хорошо, доброй ночи, мастер Блэк, и тебе доброй ночи, Роза.
– Да-да, – задумчиво отозвался мастер и снова уткнулся в бумаги.
Роза ничего не ответила, и Твила, постояв, ушла. Но прежде чем подняться к себе, юркнула в кабинет мастера. Там она пробыла меньше минуты, и когда уходила, по воздуху расплывался восхитительный пряный аромат от оставленного на столе апельсина: внутрь выскобленного плода она поместила зажженный свечной огарок, а шкурку утыкала гвоздикой. Самодельная лампа дивно благоухала.
Это должно хоть немного разгладить лоб хозяина дома и прогнать мрачные думы. Улыбаясь этой мысли, она поднялась к себе.
Вскоре внизу послышался шум, а потом раздались шаги на лестнице. Значит, мастер и Роза покончили с делами и теперь поднимаются к себе. Хлопнула дверь, а затем ступени снова просели под башмаками. Они прошествовали прямо к ее каморке. Не успела Твила подумать, кому и зачем она могла понадобиться, как дверь резко без стука распахнулась. На пороге стояла Роза, и по ее лицу стало ясно, что пришла она вовсе не благодарить. Твила приподнялась на локте, но встать с тюфяка так и не успела.
– Что это ты удумала, мерзавка! – прошипела Роза и, размахнувшись, кинула в нее чем-то горячим.
Висок тут же обожгло. Отскочив, предмет упал в темноту. Что это было, Твила догадалась по запаху.
– И не вздумай больше такого выкидывать, – выплюнула служанка. – Гляньте-ка: сыскалась богачка, свечи за так жжет! И дела ей нет, что люди каждый Божий день надрываются, всякий медяк считают. Видать, госпожой прежде жила.
– Прости, Роза, я не хотела…
– Ты и не должна хотеть, – перебила та. – Не имеешь права хотеть. Ты здесь никто, приблудная дворняга. А знаешь, что делают с дворняжками? Пинком отправляют туда, где им и место, – на улицу. – Сказав это, Роза вышла, оставив дверь нараспашку.
Дождавшись, пока она спустится к себе, Твила встала и тихонько притворила дверь. А потом вернулась к тюфяку и трясущимися пальцами нашарила в темноте злополучную апельсиновую корку.
– Я хотела как лучше, – сказала она комочку, запачканному свечным салом, – правда, просто хотела как лучше…
В глаза будто кто-то закапал кипящую ртуть, а потом дал хороший подзатыльник, и теперь она медленно стекала по щекам.
* * *
Розу всю просто трясло от негодования. Маленькая дрянь: не успела поселиться в их доме, а уже вовсю хозяйку из себя корчит, имуществом распоряжается. А как попала-то сюда, как попала, прости Господи! Кабы знал кто из соседей, не спешили бы перед девчонкой так расшаркиваться. А сейчас только и разговору в деревне, что о ней, эка невидаль! Не видели они, что в подоле-то принесла, маленькая бродяжка. И личико какое невинное строит. Мастера легко обмануть, да и Охра, видать, дуреет на старости лет, но Розу так просто не проведешь! Нет, будьте уверены: она видит, как та мышиными глазками-то по сторонам постреливает, и ничуть не удивится, если девчонка из какой-нибудь шайки окажется. Втирается в доверие к простакам, высматривает, где бы что стащить, а потом зовет подельников, и добрые люди с перерезанным горлом на том свете просыпаются.
И почему только она все видит как есть! Вот кабы и другие знали… но она дала слово мастеру. Тут Роза задумалась: а коли не от нее, а от кого другого узнают… так, скажем, совершенно случайно? С нее-то какой тогда спрос? Она за других не в ответе…
С этой мыслью Роза повернулась на другой бок и сладко проспала до самого утра. Проснулась она в той же позе, что и заснула.
* * *
А тем временем этажом выше Твила ворочалась, скидывала одеяло, снова им накрывалась, клала ногу поверх, убирала, натягивала его до самой макушки, а потом повторяла все заново.
Во сне она шла к насосу на площади, а по бокам струился туман. Вокруг была безлунная ночь, окна в домах не горели, но туман подсвечивал узенькую тропинку, поэтому она не сбивалась с пути. Мутная жемчужная дымка стелилась по низу, колыхалась в проулках между домами и плыла рядом, а позади, стоило пройти,
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
