их завтра изложу. Проверить надо, чтобы людей не обидеть. А у меня к тебе просьба. Ты ведь тут допоздна задержишься?
— Да какое там «допоздна»! — с досадой буркнул старлей. — Вот, думаю, где ночевать?
— Ну, с этим я тебе тоже помогу. Тут бабка живет одинокая, так гостям рада. Да и, поди, страшно ей после такого будет, а?
— Дак я же не могу всех охранять, — вроде возразил, а вроде и объяснил старлей.
— Всех и не надо, — успокоил Воронов. — Да, тебе, собственно, какая разница? Ночевать-то все равно где-то надо.
И, будто заново обдумав что-то, сказал:
— Ты вот что! Я сейчас на пару минут отойду, а потом отведу тебя, дом покажу, чтобы тебе ночью-то не бродить, не искать. Начальство-то когда подъедет?
— Да вроде уже где-то рядом.
— А-а-а-а, ну, тогда пошли. Тут минутку и идти-то.
Чтобы дойти до угла, за которым уже был виден дом Нателлы, нужно было две с половиной минуты.
7
— Воронов, у меня сейчас ноги прямо до бедра сотрутся, — зло сообщила Ирма.
— Ну, значит, меньше будешь бегать, приключения на задницу искать. Посмотри, до чего ты нас довела, — с насмешкой парировал Воронов.
Ирма молчала не больше минуты и снова заговорила:
— Долго еще будет продолжаться этот «Тур де Франс» по тайге?
— Ну, сама посуди, — невозмутимо отвечал Воронов, — как может быть «де Франс» по тайге? Это же тайга, и это был бы «Тур де Тайга», понимаешь?
— Ты меня задолбал, Воронов. Ты вообще мне скажешь, куда мы едем на этих драндулетах?
— Тише говори! — потребовал Воронов и сразу же обиделся. — Не такие уж это и драндулеты. А не нравятся — искала бы сама!
— И нашла бы, если бы ты хоть предупредил! А то, как в школе, все тайком, крадучись. Ты где их спер-то? Ты вообще подумал о будущем?
— А что о нем думать? — удивился Воронов. — Мы в него как раз сейчас и едем. И еще раз прошу: говори тише.
— Воронов, не зли меня! Деревня есть деревня, но сопоставить наше с тобой отсутствие и пропажу двух великов они смогут. На это у них мозгов хватит, не сомневайся!
— Стой! — неожиданно скомандовал Воронов. — Ты можешь молчать?
— Остановись, покурим, — будто не слыша слов Воронова, потребовала Ирма.
— Нельзя тут курить! — резко бросил Воронов.
— Ты что, с ума сошел, что ли? Как это — нельзя?
Воронов положил руку ей на плечо:
— Ирма, запах табачного дыма тут за версту учуют и, если это будут люди на автомобиле, найдут нас так быстро, что мы и сигаретку затушить не успеем. Дошло?
По молчанию, воцарившемуся вокруг, понял, что до Ирмы дошло.
После долгого молчания она спросила с надеждой в голосе:
— Ты специально меня пугаешь?
— Нет, Ирма. — Воронов старался говорить убедительно, чтобы не оставалось никаких иллюзий. — Тебе надо понять, что все, что произошло, это не шутка, не розыгрыш.
— Куда мы едем, Воронов? А как там баба Ната? — спохватилась женщина.
— Баба Ната? Во-первых, у нее сегодня ночует участковый, а, во-вторых, сегодня и завтра в Балясной будет так много ментов, что там, пожалуй, все в безопасности. Относительной, конечно. Поэтому, Ирма, нам с тобой надо вернуться в деревню завтра после обеда.
— Откуда вернуться? Вообще, куда ты меня потащил?
— Хороший вопрос: куда потащил. Но отвечать будешь ты, моя милая.
— Я? Я-то тут при чем?
— Помнишь, в вашем разговоре с Овсянниковым промелькнуло, что он переписывался с каким-то краеведом из города? Сейчас этот краевед — единственная наша ниточка к пониманию того, что происходит. Поймем это — сможем понять, откуда, кто и кому угрожает, понимаешь?
— Ты все-таки думаешь, что все это как-то связано?
— Ты и сама в этом уверена, и уверена сильнее, чем кто-нибудь другой, — напористо заявил Воронов. — Повторяю вопрос: хоть что-то тебе известно об этом краеведе? Любую зацепочку, по которой мы можем хотя бы начать поиски!
— А чего его искать, если я знаю, где он живет, — просто сказала Ирма.
— Знаешь? Откуда?
— Так ведь мы тогда с Иванов Герасимовичем как раз и говорили, что я туда ездила, к этому краеведу. Ну не одна, конечно, с другими нашими ребятами, — пояснила женщина.
— Фу ты! — шумно выдохнул Воронов. — И живет он в Городе?
— Ну да.
— Вот, значит, в Город нам с тобой и надо. И успеть туда-обратно к завтрашнему, да, уже сегодняшнему вечеру.
