монстра моментально встали дыбом. Я сделал еще шаг, аккуратно выводя обрез перед собой — мышцы на лапах деймоса напряглись, а спина чуть распрямилась.
Ну, давай уже, чучело ты колючее, прыгай!
Устав ждать рывка монстра, я сам пошел в атаку. Вскинул обрез, целясь в мышиную голову, и дернулся вперед. Провоцируя ее на атаку. И сразу же кувырком ушел в сторону, выстрелил в бок пролетающей мимо твари. Отбросил ее на остатки шара, так и болтающиеся по земле. И начал (при помощи Ларса) заматывать монстра в тряпки.
Накрутил целый кокон, половину порвал об шипы, но главное сделал — запеленал лапы с хвостом. И не дав времени выпутаться, подскочил, еще раз выстрелил в упор, а потом добил «гусиной лапкой».
Минус один — осталось еще трое. Иду искать, а кто не спрятался, я не виноват.
Как тот самый нетерпеливый ребенок, который спрячется и начинает хихикать, выдавая свое местоположение — где-то за спиной закричал Борис. Крик на выдохе в момент сильного удара или выплеска силы.
Еще и яркая вспышка с той стороны осветила темнеющий лес. Я бросился туда.
Когда выскочил на небольшую полянку, образовавшуюся после падения корзины, увидел «рассветного». Ой, не просто так они себе такое название выбрали. Стоя на одном колене среди обломков, Борис светился. Сформировал руками какую-то странную фигуру, соединив ладони в районе запястий и растопырив пальцы. И бил толстым лучом света, выходящим из ладоней.
Бил прямо в деймоса, застывшего в воздухе в паре метров от Бориса. Яркий луч света твари не нравился — обжигал, как лазер, расслаивая шкуру. Шипы вместе с кожей дымились, топорщились и сыпались на землю, как какая-то гигантская перхоть. Деймоса парализовало — по распахнутым крыльям шли судороги, но дернуться он не мог.
Уже половина морды истлела, но он все еще был жив. А свет начал сбоить, будто батарейка в фонарике отходит. Мигнул один раз, потом второй, а потом и вовсе прекратился. Борис издал какой-то звук на уровне вздоха и кряхтения и рухнул без сознания.
Деймос «ожил», крылья дернулись. Он взмахнул ими и полетел на упавшего «рассветного». Но тут уже я успел. Метнул «лапку» острым концом, пробил насквозь и (спасибо силе мейна) пригвоздил деймоса к ближайшему дереву.
Минус два. Иду искать дальше. Только сначала «рассветного» надо в чувство привести.
Борис был в полном ауте. При падении досталось, хотя вообще непонятно, как он выжил. Если только магия света вознесла и укутала. Интересно, может, ему и еда не нужна? Есть же даже в «арбатском» мире праноеды, которым для жизни только солнечный свет нужен. Хотя это не показатель — в «арбатском» мире, может, магии и нет, а вот фриков разных, скорее всего, еще больше, чем здесь.
Ладно, не мне его осуждать — меня вообще призрак мертвого упыря спасает каждый раз, говорящая голова двери открывает, а отравленная несколько тысяч лет египтянка массаж делает. В общем, у каждого свои слабости.
Привести в чувство «рассветного» не получилось — пульс где-то там пиликал на заднем плане, дыхание слабое, но есть. Зрачки на свет реагируют, только не как у обычных людей, тут расширение такое, будто глаза из орбит хотят выскочить и впитать себя весь уходящий за горизонт свет.
«…он на откате…» — прокомментировала мои действия Харми: «…надо бы ночь пережить, а на рассвете он сможет хоть немного восстановиться…»
Вот тебе и магия света. Даже посочувствовал немного парню, антивампир какой-то. Ни тебе мордобоев на дискотеках, ни тебе: «продайте мне пива, всего одиннадцать ноль пять». Короче, никакой нормальной жизни. Зато теперь понятно, чего семья такая правильная. Хорошо хоть, Искра, видимо, в мать пошла.
Было желание закинуть парня к себе в пространственный карман, но там ни то, что света, может и воздуха не хватить. А такой скелет в шкафу мне не нужен, я все-таки еще планирую с Искрой пообщаться. Пришлось соорудить что-то типа волокуши. Благо материала было предостаточно — и доски, и веревки.
Вот только быстро все это сделать не получилось. Постоянно оглядывался, все время мерещилось, что рядом деймосы. Выпустил горностая на разведку, но либо Белка следила за другой стороной, либо у монстров была какая-то защита. Ни через ауру, ни через Белкин «визор» вокруг меня никого не было.
Но стоило мне упаковать и закрепить бесчувственного Бориса на носилках. А потом и впрячься туда, как сразу же появился деймос.
Желтые бледные глаза зажглись под ветками на ближайшей елке. Деймос лапами и хвостом обхватил ствол дерева, вытянул вперед морду и взвыл, подавая кому-то сигнал. И на этот раз ему ответили — с той стороны, откуда я пришел.
Этот тоже не нападал сразу — медленно, будто крадучись, бесшумно спикировал на землю. Переставил когтистую лапу, потом вторую. Наступил на железный обломок от жаровни, смял его, как бумажный стаканчик, и сделал еще шаг вперед.
Сбоку загорелся еще один глаз. Ага, а вот и пятый — тот, которого я подранил в воздухе. Деймосы похрюкали о чем-то своем, вероятно, координируя действия. И двинулись на меня. Но не в упор, а сместившись и провоцируя меня тоже смещаться и отступать в конкретную сторону.
— Ага, щас, летуны позорные, загнать меня куда-то хотите? — я сбросил лямки от волокуши и подопнул Бориса, чтобы задвинуть его поглубже в остатки корзины. — Лежи там и не отсвечивай.
Деймосы мой юмор не оценили. Одноглазый взвился в воздух на уровень моей головы, широко расправив крылья, и попер прямо на меня, а пока еще целый перелетел на соседнее дерево, обходя меня справа.
По сути, они ошиблись. Если, вообще, были разумными. Уйди второй деймос в другую сторону, я бы не справился, а так у меня появилась слепая зона. Довольно большой кусок свободной от деревьев земли, для совершения каких угодно маневров.
Я прыгнул в сторону, увернувшись от удара когтистой лапой. Отшатнулся от неожиданно удлинившихся шипов и сделал еще шаг. Полностью уйдя в слепую зону пустой глазницы, еще и от второго летуна спрятался за шкурой первого.
Поворот зубастой морды и попытку развернуться, чтобы увидеть меня, я пресек «гусиной лапкой» по уху деймоса.
