нелегкая!" — вот что в первую очередь подумал генерал Голиков, когда адъютант сообщил, что с попутной машиной в деревню приехал писатель и корреспондент "Красной звезды" Константин Симонов. Конечно, в другое время командарм ничего бы против не имел, но сейчас…
Отчет о действиях лунных союзниц он отправил в столицу вчера, ответ, понятное дело, еще не пришел, так что пока, "до уточнения", Голиков решил девчонок в новый бой не отправлять, тем более что и серьезных проблем на этом участке наступления не предвиделось. Возможно, дивизиям, наступающим севернее, было сложнее, но обстановка там была неясная и стремительно меняющаяся — пока штаб армии составит о ней представление и отправит туда кого-нибудь, все уже может перемениться…
Вот потому и таскал командарм союзниц вместе с оперативной группой штаба уже второй день, никуда не отпуская, чтобы "в случае чего" этот сильный резерв можно было сразу использовать. А наступление продолжалось чрезвычайно удачно. Вчера были в Кондуках, которые взяли так быстро, что немцы ничего даже не успели поджечь, сегодня авангард победоносной 323-й дивизии так же быстро освободил Колодези, от которых до Богородицка каких-то десять километров! По этой дороге на сам Богородицк и идут теперь мимо колонны 323-й стрелковой. Южнее — наступает на Товарково и Ломовку 41-я кавалерийская, а еще южнее — 326-я, которые помогали громить немцев под Епифанью. Если все пойдет, как задумано (а пока, вроде, больших нарушений плана нет, тьфу-тьфу-тьфу!), то немцы в Богородицке встретить наши войска пока не готовы. А когда будет взят Богородицк — вот тут-то уже всем фашистам из 2-й танковой армии сильно поплохеет!
Потому-то штабные работники вместе с членом Военного совета Николаевым и самим Голиковым и расположились в домах Колодезей (эту деревню немцы тоже не успели подпалить), почти на передовой, чтобы отсюда управлять действиями войск как можно оперативнее. А с ними — японские лунянки. И как, спрашивается, их теперь утаить от любопытного корреспондента-писателя, учитывая, что и они, и он могут бродить по деревне где угодно?.. Не под замком же кого-то из них держать… А где, кстати, девочки сейчас?!
* * *
Беспокойство Голикова было вполне оправданным. Нет, конечно, воины в матросках, понимая положение, не бегали по всей деревне, заглядывая в каждый дом. Но вот именно сегодня и сейчас, хотя они и не слышали про тимуровцев, им взбрело в голову, что необходимо помочь одинокой хозяйке домика, где их поселили — просто подмести, наколоть дров для печки и принести воды из колодца. Самим! И даже "васильковый майор" Васильков, предлагавший в качестве работника себя самого, не смог девочек переубедить. Ему осталось только следить, чтобы… в общем, чтобы при этом ничего случайно не случилось.
Дрова взялась колоть Сэйлор Юпитер — и очень энергично, поленья разлетались под ее топором одно за другим. Марс привычно подметала полы в избе. А Сэйлормун с Венерой отправились к колодцу.
Константин Симонов с сопровождающими проходил мимо как раз в тот момент, когда девочки пытались разобраться с такой сложной деревенской техникой, как колодезный журавль — сперва его эта забавная картина заинтересовала, просто как журналиста. Потом он обратил внимание на то, что рядом с одетыми в зимнюю форму Красной Армии девочками стоит майор НКВД. А потом…
— Аригато! — невинно сказала Усаги, из рук которой майор Васильков взял первое ведро.
"Японки?!" — изумился Симонов.
Дальнейшее произошло мгновенно. Писатель машинально двинулся к колодцу, сопровождающие, сообразив, что гость видит лишнее, в свою очередь, потянули его от колодца прочь, Васильков уже открыл рот, чтобы сказать что-то запрещающее… Сэйлормун, как раз тянувшая второе ведро с водой, почувствовала, что атмосфера наэлектризовалась, разволновалась и сама, вздрогнула и…
— Ой, простите!! — завопила она, с ужасом глядя на облитого с ног до головы корреспондента. — Я такая неуклюжая!
— Сейчас мы вас высушим! — пообещала Минако, и вдвоем с Усаги они потянули беднягу к "своему" дому.
— Нет, нет, не стоит, лучше мы! — майор с сопровождением принялись тянуть в другую сторону.
— Он же простудится! — возмущались воительницы, продолжая перетягивание писателя.
— Вам к ним нельзя! Ему к вам нельзя! — в спешке Васильков перепутал к кому на каком языке обращаться, и в результате его не понял никто. — То есть, это ему к вам нельзя, а вам — нельзя к ним! Поймите, вы же совершенно секретные девочки… то есть, союзницы!
В итоге, лунянок все же удалось убедить, они перестали тащить в свою сторону, и Симонова затянули в штаб к командарму Голикову. Где и оставили для просушки и воспитательной беседы.
— Понимаете, Константин Михайлович, — объяснял Голиков. — То, что вы увидели — относится к самой засекреченной в СССР информации…
— Это девочки-японки? — уточнил Симонов.
— Да, именно девочки-японки. А я вам даже не могу сказать, почему это секретно — потому что причины тоже секрет. Придет время — и, может быть, вы об этом напишете. Но не сейчас. Как и о прочем, что вы могли недавно слышать в Епифани, ведь вы слышали все эти сплетни?
— Слышал. Только не говорите, что эти девочки — и есть те самые "летающие ангелицы", которые обрушивали на немцев молнии, огонь и лучи с небес, — улыбнулся писатель.
— И не скажу, — отрубил командарм. — Вам и уже увиденного достаточно, чтобы попросить с вас подписку о неразглашении. И до соответствующего распоряжения — никак не разглашать ничего, что вы где-либо могли слышать про ангелов, ангелиц, ангелочков, громы-молнии, лучи смерти, секретное оружие и прочие странные и необычные вещи в полосе наступления 10-й армии. Пишите о том, как мы тут воюем, о том, как немцы удирают, об обнаруженных немецких зверствах, разрушениях ими наших городов и сел — материала у вас и так будет предостаточно для отличного очерка! Но именно о чем-то странном и таинственном — ни-ни.
— Если это военная тайна — разумеется, я не стану писать ни о чем подобном, — посерьезнел Симонов. — Но тогда могу я попросить вас рассказать о том, как проходит наступление 10-й армии вообще?
— Конечно, — обрадовался смене темы Голиков. — В настоящее время…
И он пустился в рассказ об успешных наступательных операциях последних дней, старательно избегая упоминания "всего странного и таинственного". Рассказ, внезапно прерванный лишь вбежавшим штабным командиром, который, отдав честь, тут же крикнул: "Богородицк наш!"
Глава 7
Начиная с тринадцатого декабря, события под Тулой, как сказал бы Льюис Кэрролл, "понеслись торжескоком". Вечером бойцы 323-й стрелковой дивизии, воспользовавшись начавшейся метелью, незаметно приблизились к городу, а затем перешли в стремительную атаку под громовые крики "Ура!" Немцы, для которых это
