морда твари уставилась на мальчишку своими вертикальными зрачками. Это был любопытный и одновременно возмущенный взгляд хищника, в котором также мелькала некоторая игривость. Чего нет в глазах виверны, так это страха или сомнения. Она завизжала, из ее чрева полетели брызги зеленых слюней. Тварь втянула шею и, раскрыв пасть, как змея резко рванула к чародею.
Капитан понял, что сейчас его выход, и на свою пьесу он давно опоздал. Сперва Герсаль бросил в виверну камень, но она, занятая чародеем, даже не обратила на него внимания. Тогда он достал свою шпагу, подбежал к твари, увернулся от её шипастого хвоста и вонзил лезвие прямо в лапу.
Чудище взвыло и машинально лягнуло капитана. Удар отбросил его на несколько метров назад, он покатился по камням, пока не врезался спиной в здоровенный валун.
Взбешенная болью виверна позабыла про Альта, развернулась и, гремя камнями под лапами, поползла в сторону капитана. Глаза ее налились яростью. Капитан сложил руки перед мордой твари, пытаясь защититься от ее огромной пасти. Он беспомощно ждал своей участи.
[Testa. Impulsus. Directus. Volare. Celerare. Cadere.]
Адские голоса раздавались со всех сторон. Реальность тряслась, не в силах сопротивляться искажению. Затем наступила пауза.
[Newton.]
Громогласное эхо раскатилось по всему острову.
Крики инфернальных голосов, привлекли тварь, что чуть сожрала несчастного капитана. Виверна повернула голову к гнезду. Глаза твари могли лишь бессильно наблюдать, как драгоценное яйцо прокатилось мимо ее хвоста прямо к трещине в скале и провалилось куда-то внутрь пещеры. Той пещеры, по которой моряки поднялись в это логово.
Тварь взвыла, и стала неистово биться в истерике. Она резкими, отрывистыми движениями долбилась мордой в проход, пытаясь клыками прогрызть себе путь сквозь камень.
Капитан упал на бок, лапа виверны почти врезалась в его тело. Он быстро поднялся и побежал в сторону гнезда, подальше от гигантской твари.
Капитан подоспел к моменту, когда Альт замер на самом его краю. Мальчишка пошатнулся, нога соскользнула с ветки, и он начал падать вниз.
Герсаль почувствовал сильный удар в грудь, когда Альт рухнулся на него своим весом. Из легких капитана вырвался весь воздух, он повалился на землю и несколько секунд не мог пошевелиться от боли. Возможно, несколько ребер в его теле были сломаны, но у Герсаля не было времени думать об них.
Хвост виверны долбанул по камню рядом с капитаном. Он оглянулся, тварь все еще грызла клыками, рвала и царапала края трещины. Ее хаотичные движения разносили в клочья собственное логово, превращая в груду обломков.
Другого выхода не было. Капитан взвалил тело чародея на плечо и разбежавшись прыгнул со скалы. Прямо в пучину накатывающей морской волны.
* * *
Корабль уходил прочь от проклятого острова. На деревянных мачтах гукора расправились серые паруса, так что судно на полной скорости устремилось к горизонту. Мертвые скалы оставались далеко за бортом.
Изумленные моряки, теперь свободные от морока, вернулись к своему ремеслу. Они не понимали, что за нелегкая заставляет капитана идти в темноте под полными парусами, но никто не осмеливался задать ему этот вопрос. Уставшие после мнимой борьбы со стихией, всё чего хотели моряки — отдохнуть, поесть и хорошенько выспаться.
— Лево руля! Полный вперед! — Герсаль командовал рулевому, постоянно оглядываясь на вершину острова. Он лично следил, чтобы курс был проложен правильно. После пережитого он не мог доверять даже себе. Пока чародей без сознания, нет никакой гарантии, что виверна не сможет навести на моряков еще одну иллюзию. Будь на то воля Герсаля, он бы поставил мальчишку рядом с собой и не отпускал с вахты, пока они не доберутся до Лигрума.
Корабельный кок следил за состоянием Альта в трюме, хотя от него было мало толку во врачебных делах. Альт полуголый лежал на своей койке. Зловоние гниющей плоти все сильнее исходило от его левой руки. Кок наложил повязку на ожог, сам не зная, нужно это или нет.
Чародей весь покрылся капельками холодного пота. Его тело сотрясал озноб. Иногда он ворочался с боку на бок и что-то стонал.
— Как он? — Герсаль не дождался доклада и обратился к коку первым.
— Капитан, сэр! Мальчишка жив, но его состояние тяжелое. У него сильный жар, возможно, лихорадка, и он бредит. Я дал ему настойки змеиного яда, — повар замялся.
— Говори, что еще?
— Его рука… если его не показать «Хилеру» в ближайшее время, то ее придется отрезать. Иначе помрет пацан.
Капитан повернулся к рыжебородому помощнику, стоявшему у него за спиной. Здоровяк не понимал, что могло произойти с мальчишкой, пока они пережидали шторм, сидя в трюме. Еще более странным ему казалось, что капитан так беспокоился о колдуне. До шторма эти двое ненавидели друг друга. Герсаль даже хотел выбросить пацана в воду и забрать себе остаток его монет.
— Командуй полный вперед! Никто не отдохнет, пока мы не окажемся в Лигруме!
Глава X
Больницы и Библиотеки
Кровать стояла в тускло освещенном помещении. Стены кофейно-молочного цвета, обстановка простая, почти спартанская. Воздух насыщен ароматами целебных масел, вперемешку с запахом крови и вонью человеческого пота. Возле кровати стоял деревянный стул со спинкой и коричневый сундук у изножья. На стенах через равные промежутки закреплены масляные светильники. Огоньки под плафонами озаряли комнату мягким желтым светом. Плясать им оставалось не долго, ведь за окном уже маячил рассвет.
Пациент открыл глаза. В сознании все еще было пусто. Вокруг не видно ничего, кроме яркого света. Он нехотя отвернулся от огня. «Сон?» — первая мысль мелькнула в его голове. «Нет», — пациент посмотрел на свои руки скрещенные на животе, одна из них забинтована. Как только он заметил бинты, резкая боль распространилась по телу, сообщив сознанию, что он все еще жив. Пациент попытался приподнять спину с кровати, но у него закружилась голова, шея обмякла, а сознание вновь провалилось в небытие.
…
— Проснулся? — прозвучал звонкий голос. Он шел откуда-то сверху. Глаза снова открылись, и пациент увидел девчачье лицо, нависшее прямо над его головой. Черты лица почти детские, маленький носик слегка вздернут. Кожа белая, почти бледная. Глаза странного оттенка, цвета серебра.
— Д… да, — ответил пациент незнакомым себе голосом.
Два серебряных глаза моргнули, а тонкие, чуть припухлые губки расплылись в широкой улыбке. Затем лицо сместилось в сторону и исчезло. Через секунду пациент почувствовал, как что-то тяжелое придавило его правую ногу.
— Эй ты, подвинься! — в звонком голосе, послышались капризные нотки.
Пациент заерзал на кровати, стараясь сместиться в сторону. Две ладошки вдруг уперлись в его бедро и стали толкать.
— Вот так!
