Спросили бы у Константина Андреевича, какой из меня работник. И вообще раз так сомневаетесь во мне, то могли бы и не брать на работу! Если у вас есть ко мне претензии рабочего характера, то изложили бы на рабочем месте в письменном или устном виде у себя в кабинете! Да я все эти дни только и делаю, что разгребаю все запросы, что были адресованы и принесены вам, пока вы решили побыть в отъезде! На обед не хожу и не трачу время даже на более менее нормальный перекус на рабочем месте, кроме как раз таки того самого кофе или чая! Вы вообще представляете, сколько там заявок? И каждую нужно отчитать, зарезюмировать — для вас же! — , затем разложить бумаги, относящиеся к каждому конкретному делу, в нужном порядке, все сложить в одну папку, сортируя по разнообразным критериям! И помимо этого мелкие поручения, они так то никуда не делись!
— Валерия, выговорились? Стало легче?
— Остановите. — Заканчивается воздух, я забываю, как дышать. Я сейчас высказала все, что накипело. Но не другу или хотя бы коллеге. Нет. Директору! Что теперь со мной будет. Боже мой…
— Мы сейчас заедем на заправку.
— Отлично.
— Так значит, вы утверждаете, что много работаете, а я такой плохой этого не замечаю?
— Если коротко, то да. — Отступать уже некуда, остается лишь идти до конца. Хотя вспоминая прошлый раз, случившийся вот буквально недавно, ничем хорошим это не закончилось. Неужели теперь еще и завтра придется выходить на работу?
— Тогда у меня к вам предложение. Но учтите, от предложений начальства нельзя отказаться.
— Дороги назад нет.
— Именно.
Павел Сергеевич подъезжает к колонке на заправке и выходит из машины, оставляя меня одну наедине с интригующим моментом разговора, который, как я думаю, на этом и закончится. Но сидеть рядом с ним я больше и не хочу, и не могу. И противно, и неловко. Просто комбо! Поэтому быстренько, пока директор еще не вернулся, я выхожу из машины и пересаживаюсь на заднее сидение. Да, так определенно лучше.
Павел Сергеевич возвращается, но, к моему сожалению, никак не реагирует на последние изменения.
— Решили оценить задние кресла?
— Тут больше места. И есть чем дышать.
— Хотите сказать, со мной слишком душно? Или я душный?
Боже мой, он знает такие слова! Должен был удивиться он, а удивляюсь я. Вот уж не ожидала, что Павел Сергеевич и такое умеет.
— Я этого не говорила.
— Ваше дело, Валерия. Но если это действительно так, то теперь работать вам станет еще сложнее. — Говорит он ровно, видимо, небольшая прогулка до окна оплаты его немного успокоила, мне же наоборот становится нервно при таких словах. Что теперь будет? Мне бояться? Или уже поздно?
— Почему? — Спрашиваю очень тихо, робко, как будто это изменит ситуацию.
— О, так я не озвучил вам свое предложение?
— Нет.
— С понедельника вы работаете со мной. В одном кабинете. Я распоряжусь, чтобы вам даже специально поставили отдельный стол, за которым вы будете работать, Валерия. Вот и посмотрим на вас в деле.
— А может не…
— Не надо? Я же уже сказал, что от предложений начальства не отказываются. А чтобы вы не стали апеллировать мне разного рода понятиями из энциклопедического словаря для первого курса юрфака, то в понедельник будет готова бумага о вашем переводе. Поздравляю, у вас, возможно, временное повышение. Всего за пару недель из помощника юриста в личные помощники директора. Круто, не правда ли?
Пол рухнул. Ноги потерялись. Ладошки вспотели. А голова пошла кругом. Это же… Так нельзя. Теперь меня на работе ждет ад.
А все почему? Надо учиться молчать! И всегда помнить, рядом с кем открываешь рот.
Глава 16
Еще никогда я настолько не боялась наступления понедельника. Вот уж точно, день тяжелый. Всю дорогу до офиса трясусь, даже несмотря на то, что на улице погода наладилась, и выдался жаркий день. А я иду в кожанке и трясусь. Озноб изнутри пробирает.
Когда прихожу в здание — ничего не меняется. Иду к своему кабинету, но на середине пути вспоминаю, что у меня новое рабочее место. Надеюсь, Павел Сергеевич не пошутил? А то получится как-то нелепо. Хотя насчет рабочей субботы у меня тоже были сомнения…
Ладно. Теперь главное не подавать виду. Поднять голову и гордо развернуться. Как будто так и надо. Точно-точно, я сделала так специально.
Ну вот зачем только я убеждаю себя в этом… Только я знаю то, о чем я же думаю. Для людей вокруг все выглядит совсем иначе. Так, нет, хватит думать обо всем, что происходит снаружи.
Подхожу к кабинету Павла Сергеевича. Собираюсь с духом — да, да, это очень важно. Вдох, выдох…
— Нет! — Орет откуда-то из-за спины секретарша директора. — Нельзя! Павел Сергеевич очень занят!
— Что? — Находясь в полнейшем недоумении, оборачиваюсь и вижу, как на меня бежит девушка на огромных каблуках, подгибая ноги в коленях, махая рукой.
— К Павлу Сергеевичу нельзя! У вас не назначено! — Подойдя совсем вплотную, продолжает она орать.
Я отпускаю ручку двери и полностью оборачиваюсь на девушку.
— А зачем мне назначать? Я же тут работаю, — развожу руками. — Да и к тому же раньше документы носила, таких проблем не возникало.
— Это тогда, а сейчас все иначе. Большой поток людей. Чтобы попасть к Павлу Сергеевичу, — называет секретарша имя с полным благоговением, — теперь нужно либо записываться, либо по электронной почте все отсылать.
— Писать письмо с просьбой зайти что ль?
— Да! Тогда Павел Сергеевич передаст это мне, а я уже назначу.
— О, нет, нет. Вы меня не поняли. Мне не нужно ничего назначать.
— Тогда идите!
— Да никуда я не пойду. Мне нужно работать.
— Вот и работайте, — прогоняет секретарша меня уже не только словами, но и руками.
— Тогда я пошла, — подергиваю плечами и поворачиваю ручку двери.
Я уже открываю дверь, вижу в щелку сидящего директора, который сразу же поднимает голову. И мы встречаемся глазами. Но тут щелка резко уменьшается, а потом и вовсе пропадает. И я оказываюсь стоящей впритык к закрытой двери.
— Да что такое! — Оборачиваюсь на долю секунды к девушке. — Мне нужно пройти!
— Я же сказала, что не пущу!
— Да успокойтесь вы. И перестаньте орать на меня.
— Вы меня по-другому не слышите. Говорю же, нельзя! Куда вы ломитесь? К Павлу Сергеевичу сейчас никому нельзя!
— А, так, значит, уже никому?
— Да! Только мне! Уходите. Я… я дам знать, когда можно будет.
Я разворачиваюсь уже всем телом к неприятной
