тысячи на eBay, поэтому если они где-то у тебя завалялись, я была бы счастлива избавить тебя от них.
— О, Либ, я знал, что ты втайне мечтаешь стянуть с меня штаны.
— Или хочу на них заработать.
— Ты можешь взять эти и продать, — я указываю на свой пах, — если расстегнёшь их зубами.
— Ничего, если я что-нибудь укушу?
— Будет неприятно. — Я качаю головой, посмеиваясь, а затем разворачиваюсь спиной, чтобы она могла следовать за мной. Я указываю на забитый едой шведский стол, который накрыли в помещении для персонала.
— Я решил угостить всех завтраком. Угощайся.
— Спасибо. Я умираю с голоду.
Мы наполнили тарелки вафлями и беконом и сели за стол в центре комнаты.
— Ну, у тебя есть записка от доктора?
— Неа, и не будет, — говорит она, протыкая вафлю вилкой. — И спасибо что разрешил мне пораньше уйти.
Я жую свой бекон, наслаждаясь вкусом, потому что знаю, мой тренер будет следить за моим питанием в дороге.
— Угадай, какое сейчас время?
— Какое?
— Секрет дня, — пропеваю я.
Она стонет.
— Я же говорила, что мы не будет играть в эту глупую игру.
— Нет, будем
— Мне не нравится эта идея.
— А я от неё в восторге.
— Ладно, — вздыхает она. — Но ты первый.
Я понижаю голос, чтобы сказать ей кое-что, чем ни с кем не делился.
— Я ужасно боюсь испортить это турне. На меня направлено слишком много внимания, я никогда в жизни не оказывался под таким давлением. Мне кажется, что это либо исправит, либо разрушит мою карьеру. Одно или другое; третьего не дано.
Неожиданно, напряжение спадает с моих плеч.
Чёрт, как же хорошо выговориться.
Либби делает большой глоток апельсинового сока и вздыхает. Она шокирована моей честностью.
— Вчера я ходила к отцу в тюрьму. Поэтому мне нужно было уйти пораньше.
Я знаю, то, что она мне рассказала, много для неё значит, и удивлён, что Томас не проболтался о том, что её отец за решёткой.
— Чёрт, малышка, это хреново. Жаль, что ты мне не рассказала. Я бы не стал доставлять тебе столько хлопот. Теперь чувствую себя подонком.
— Не надо. Ты разрешил мне уйти, так ведь? Ты был бы подонком, если бы не отпустил меня.
Я откидываюсь на спинку стула и вытягиваю ноги. Я рад, что она открывается мне.
— За что он там?
Я знаю, технически я прошу ещё один секрет, и она, скорее всего, не ответит, учитывая её скрытность, но попробовать стоит.
— Ты действительно не знаешь?
— Я говорил тебе, что держусь подальше от жёлтой прессы
— Налоговое мошенничество. — Она делает паузу. — Он в тюрьме за налоговое мошенничество.
— Не очень-то классно.
Единственное, с чем меня напрягал бухгалтер, это даже не пробовать увиливать от налогов. На их оплату у меня ежегодно уходят миллионы, но я не против. Налоги и система социального обеспечения когда-то кормили меня, давали крышу над головой.
— Поэтому Томас постоянно говорит, что тебе нужны деньги?
— Да. Налоговое управление забрало всё. Три папиных дома, включая мою квартиру на Холмах, наши машины, они заморозили банковские счета. Им нужны были деньги, и они не думали о том, на что мы будем жить. Мой отец решил провести восемь месяцев в тюрьме, а Миа, слава богу, разрешила мне переехать к ней.
— Ого, спасибо, что поделилась. Мне всегда было интересно, почему Томас постоянно упоминает, что тебе нужны деньги. Зря он это делает.
— Я знаю Томаса всю свою жизнь. Он так говорит не для того, чтобы обидеть. Он сделал мне одолжение, предоставив эту работу, и он знает, что образование — это одна из самых важных для меня вещей.
Я киваю.
— Я понимаю, но всё-таки думаю, что твою тачку забрали ради общественной безопасности.
Она прищуривается, глядя на меня, но улыбается.
— Для того, кто так много жалуется на моё вождение, ты подозрительно странно хочешь ездить со мной всё время.
— Я же объяснял тебе. Мне не нравится твоя манера вождения, но мне нравится твоя компания. — Я пожимаю плечами. — Плюс, я могу заниматься делами в машине, когда ты за рулём. Если тебе понадобятся ещё свободные дни чтобы встретиться с отцом, дай мне знать, и я позабочусь о выходных для тебя.
Она кивает, хотя я не уверен, станет ли она просить. Затем она поднимается, берёт наши тарелки и направляется к мусорному ведру.
Меня радует, что она открывается мне, но я не знаю, почему мне так сильно этого хочется.
Глава 14
Либби
Я дожёвываю последний кусок сэндвича, наблюдая за Мией на другом конце дивана.
— Итак, у меня есть новости, — начинаю я.
Пакет чипсов выпадает из её рук.
— О, господи, ты беременна?
— Что? Нет. Почему это первое, что пришло тебе на ум, когда я сказала, что у меня есть новости? От кого, думаешь, я могла залететь? От своего вибратора?
— Не знаю, — смеётся она. — Ты весь день была ужасно нервной, а потом вдруг заявляешь, что у тебя есть новости. Вот я и предположила, что это что-то серьёзное: либо ты умираешь, либо беременна. Я предпочитаю, чтобы ты ждала ребёнка, а не умирала, поэтому выбрала первое.
— Давай проясню, я не умираю и не беременна. Я уезжаю на несколько месяцев.
Наверное, причина, почему я не поделилась с ней сразу, заключается в том, что я не была уверена, что соглашусь. А если бы я рассказала ей заранее, она бы заставила меня ехать.
— Ладно... и куда ты едешь? — интересуется она.
— В турне с Ноксом.
Её реакция не заставляет себя ждать: её глаза расширяются, а на губах расползается улыбка.
— Чёрт тебя подери, Либби Грейс! — Я качаю головой, когда она начинает подпрыгивать и размахивать руками в воздухе. — Ты поедешь в один из крупнейших туров года с самой горячей звездой страны. Тебе невероятно повезло!
Повезло ли? Нет.
— Я даже не хочу ехать, это Нокс настоял.
— Конечно, он настоял, потому что он хочет переспать с тобой.
Я таращусь на неё.
— Не начинай это снова.
— И я думаю, ты хочешь переспать с ним также сильно.
— Я не хочу спать с ним или
