разглядеть высокие снеговые сугробы под тыном, стволы деревьев в саду, горбатую белую клуню.
Покурив на крыльце, старшина вернулся в хату и был очень удивлен, что Антось до сих пор не на печке.
— И почему ты не спишь, никак не понимаю! Да я на твоем месте так бы захрапел, что и воробьи из-под стрехи повылетали бы.
Как только рассвело, старшина разбудил солдат. Они узнали, что он всю ночь прокараулил, и начали укорять его.
— Что вы, ребята, на меня напали? — прикинулся обиженным старшина. — И совсем не один я караулил. Да и не выдержал бы один, заснул! Вот кто помогал мне, — похлопал он Антося по плечу. — Вместе стояли на посту.
Потом надел на мальчика свою солдатскую шапку-ушанку со звездой, повесил через плечо автомат.
— Может, скажете, не похож на настоящего часового?
— Еще как похож! — подтвердили все.
После того как бойцы умылись, позавтракали и собрались в путь, старшина поблагодарил маму за ночлег и Антося за то, что помогал караулить.
— А это твой солдатский паек. — Старшина вынул из мешка и протянул мальчику целую буханку и мешочек с сахаром.
Антось колебался: брать или не брать?
— Ну чего ты стесняешься? Бери, бери, не отказывайся! Все как положено.
Антось долго стоял в воротах и смотрел вслед солдатам, пока они не исчезли в снеговой дали…
Слива
совсем невелика, с меня ростом. Дедусь ее в прошлом году посадил, а уже уродила. Немного, всего шестнадцать плодов висело на тоненьких веточках.
Когда мы приехали, они были еще зеленые и маленькие, не больше черешни. Теперь уже выросли, похожи на райские яблочки — желтые, золотистые, точно липовым пчелиным медом налиты. А сверху еще и пудрой сизой чуть-чуть присыпаны.
Всем, конечно, не терпелось узнать, какие они на вкус. А больше всех не терпелось Оксане. То и дело спрашивала, когда да когда попробуем.
Но у нас была договоренность: пусть сливы хорошенько созреют, сорвем и попробуем их в день нашего отъезда в Киев.
Росла слива в конце огорода, возле дубовой и кленовой рощицы, за которой начинался лес. Мы с Оксаной почти каждый день наведывались к ней, чтобы полюбоваться красавицами сливами, поглядеть, все ли они на месте, не упала ли какая на землю.
И вот однажды подсчитали — а их пятнадцать!
Думали, ошиблись; пересчитали еще раз — пятнадцать! Поискали в траве — и там не было.
— Ты не рвала? — спросил я Оксану.
— Нет. А ты?
— И я не рвал.
— Может, дедусь захотел попробовать? — подумала вслух Оксана.
Спросил у дедуся — он тоже не рвал.
Кто же тогда? Бабуся, мама, папа?.. Нет, нет, они не тронут. А если бы кто-нибудь из них и сорвал, то сказал бы… Просто чудо какое-то!
Но это было только начало. На следующий день исчезло еще две сливы — и опять никакого следа.
— Наверное, очень вкусные сливы, раз так понравились кому-то, — усмехнулся папа, когда узнал об этом, и хитро-хитро посмотрел на нас с Оксаной.
— Ну чего ты? — обиделся я. — Думаешь, я их съел? Честное пионерское, не ел.
— И я не ела, — сказала Оксана. — Только смотрела и считала.
И тут у меня возникло подозрение, что все-таки она тайком рвет сливы. Ведь когда брала без разрешения варенье, тоже говорила: «Я только считала банки…»
Рассердился я на Оксану: неужели не могла подождать каких-то несколько дней, чтобы всем вместе попробовать?
«Ну, погоди, — решил я, — поймаю на горячем, узнаешь у меня!..»
Целый день я просидел дома, не пошел даже купаться: следил за ней. Но Оксана никуда из дома не выходила. Наверное, догадалась, что я задумал. Лишь вечером, когда стало темнеть, пошел я проведать хлопцев. Знал: теперь она побоится выйти одна в сад.
Утром проснулся и лежу спокойно, потому что Оксана еще спит. Вдруг слышу, мама в соседней комнате говорит папе:
— Опять кто-то две сливы сорвал.
Меня точно пружиной выбросило из кровати. Влетел к ним в комнату, крикнул:
— Никто не рвал!
— Не веришь — поди погляди и не кричи, — заметила мама.
Почему бы это я не верил? Верил, конечно. Просто крикнул сгоряча.
— Какой-то непонятный вор, — пожал плечами папа. — Вместо того чтобы сразу сорвать все сливы, берет по одной, по две… Гм, видно, свой воришка…
Опять, наверное, намекал на нас с Оксаной. На этот раз я смолчал, надумал ловить вора по-иному.
Хорошенько позавтракал, чтобы подольше не хотелось есть, сказал, что пойду на речку, а сам шмыг за акациями в дубовую рощу. Выбрал в кустах, возле сливы, подходящее местечко и стал ждать.
Главное, не спешить, подпустить его к самой сливе. А только протянет руку к ветке, сразу выскочить и крикнуть: «Ты куда?» От неожиданности он так и замрет на месте…
Интересно, кто же это? Убедился, что не Оксана. Разве кто из сельских ребят, которые любят по чужим садам и огородам шастать? Но ведь папа сказал: «Свой воришка». Наверное, так и есть. Чужой бы за один раз все сливы оборвал… Может, Юрко, Тарас, Василь или Петро?.. Но нет, они не такие… Кто же тогда?
С дуба возле меня упал прошлогодний сморщенный желудь. Глянул я вверх — белочка прыгает. Вот она живет в роще и все видит. Могла бы и подсказать, если бы разговаривать умела…
Прошло почти полдня. Вор не появлялся. Наступила жара. Я в холодке сидел, а все равно было жарко, душно. С речки доносился гомон. Хлопцы, ясное дело, сейчас там купаются, веселятся, а мне тут томиться, подстерегая какого-то ничтожного воришку.
«А что, если и мне сбегать искупаться? Ненадолго. Туда и сразу назад. За это время вор даже подкрасться к сливе не успеет. Надо, надо сбегать освежиться. Да и хлопцев предупрежу, чтобы знали, где я. Может, у кого-нибудь из них яблоки или груши есть, попрошу подкрепиться: до вечера еще далеко», — размышлял я.
Так и поступил. Побежал на речку.
Тарас, Василь, Петро и Юрко, выслушав меня, тоже захотели ловить вора вместе со мной.
Сначала я решил показать им сливы.
— Ох и красивые!
— Ох и большие!
— Никогда таких не видывал! — восклицали мои товарищи в восхищении.
— Это дедусю в садовом хозяйстве подарили саженцы, — пояснил я.
— Так сколько, ты говоришь, оставалось слив? — спросил Петро.
— Одиннадцать.
— Десять, — сказал Юрко. — Я уже посчитал.
— Не может быть! — екнуло у меня внутри.
— Посчитай сам!
Посчитал. Десять!..
Ну и ну!.. Полдня стерег — вор не являлся. А отлучился на несколько минут — и он уже успел побывать возле сливы. Неужели
