Это вопрос добра и зла.
Внезапно она поняла, что они больше не говорят о танцах.
— Почему? Мы оба взрослые люди.
— Потому что… — Он сделал паузу на мгновение. — Я учитель Лео.
Впервые она не знала, что сказать. Ее обычный эгоизм не проявлялся рядом с ним. Ей нравился Кейн. Очень, очень нравился. И, хотя она готова была рискнуть всем, чтобы увидеть, к чему это может привести, учитывая корону на ее голове, она не могла требовать этого от него, не после того, как узнала, откуда он пришел.
Его работа была тем, чем он гордился, и она знала, что если их увидят вместе, то у школьного совета возникнут вопросы этического характера.
Как бы больно ей ни было это говорить, она должна была это сделать.
— Я понимаю.
Зная, что когда песня закончится, закончится и их танец, она использовала его по полной программе, как фотографию.
Ее второй танец был совсем не таким, как когда она танцевала с Домиником. Доминик танцевал с ней по-джентльменски, заставляя ее чувствовать себя женщиной. С Кайном они танцевали как два влюбленных ребенка, как танцевали остальные дети в гимнастическом зале.
Чувствуя, что конец близок, она подняла руки вверх и обвила его шею, желая быть еще ближе.
Этот дюйм или два, которые он ей дал, стоили того. Она почувствовала его запах - не сильный, едва заметный. Он пах свежим чистым воздухом. Полная противоположность Доминику, что подсознательно заставляло ее решать, какой запах ей нравится больше.
Кейн слегка опустил голову, его рот дерзко приблизился к ее щеке, прежде чем он переместил его к ее уху.
— Ты же знаешь, что я хочу, правда?
Еще один толчок ее сердца.
Когда песня закончилась, зал уже ревел под ритмичную песню, которая началась следом.
Не Кейн отстранился, разрывая их магнетическую связь. Это была она, улыбаясь ему при этом. Затем она поставила другой ультиматум совершенно другому мужчине, молясь о другом исходе.
— Докажи это.
Уходя, она ожидала, что он немедленно остановит ее. Когда он этого не сделал, ей было трудно не оглянуться, зная, что в этом случае она будет выглядеть слабой.
С каждым шагом, который Мария делала, чем ближе она подходила к уходу, тем больше понимала, что результат будет одинаковым для обоих ультиматумов.
Когда ее каблуки зацокали по пустынному коридору, все, что она чувствовала к Кейну, ушло, как это было с Домиником, запершим ее в холодильнике.
Мужчины - не дерьмо.
Теперь, размышляя здраво, она понимала, что если она готова рискнуть всем, то и он тоже. Кейн был не единственным, кому было что терять. Она была готова рискнуть своей семьей, зная, что, если бы они решили увидеться, это могло бы привести к самым разным последствиям.
Если ее семья не сможет смириться с этим, то ей придется окончательно эмансипироваться от отца? И будет ли это стоить ей, ее братьям и сестрам? Кроме того, сможет ли Кейн принять ее корону и правду о ее семье, если и когда она когда-нибудь доверится ему настолько, чтобы рассказать об этом?
Все эти вещи... больше не имели значения.
Когда Мария свернула за угол коридора, чтобы попасть в переднюю часть школы, она почувствовала, как сильная рука схватила ее за плечи, отчего ее мертвое сердце бешено забилось, и ее тихо втащили в темное пространство.
Если бы она не была там раньше, она бы не узнала, что это класс мистера Эванса, и если бы она не знала, чья рука сжимала ее руку, она бы не узнала, что это был Кейн.
В комнате было так темно, что она не могла разглядеть лицо, которое сейчас находилось перед ней. Она знала, что он есть, только потому, что его горячее дыхание было неровным и тяжелым, когда оно танцевало по ее коже.
В нетерпеливом ожидании того, что должно было произойти, ее голос был единственным, что выдавало ее улыбку.
— Так вот оно что? Твое доказательство того, что я тебе нравлюсь.
— Нет. — Кейн опустил свой лоб на ее лоб. — Это. — Когда губы впервые в жизни коснулись ее губ, она была приятно удивлена. Дело было не в том, что она не ожидала, что он ее поцелует, потому что знала, что произойдет, как только он закроет за ними дверь. Но то, как он это сделал - мягкость, с которой он осторожно захватил их и то, как нежно он их держал, - заставило ее оцепенеть.
Это было, черт возьми, все, о чем мечтают девушки, когда их целуют в первый раз, и даже идеальная Мария не могла поверить, что живет этим. Единственное, что все испортило, это когда он остановился.
Положив свой лоб на ее лоб, было очевидно, что он ненавидит останавливаться так же, как и она.
— Как все прошло? — спросил он, улыбаясь.
— Неплохо.
Мария взялась за ручку двери, слегка приоткрыв ее, чтобы впустить свет из коридора. В слабом свете, освещавшем их лица, она увидела его улыбку, скрывавшую боль, которую он испытывал, не желая продолжать отношения с ней.
Выскользнув за дверь, ее восхищенное выражение лица, однако, не было притворным.
— Пока.
Двенадцать
Карузо в конце концов
Остаток танца она провела будучи хорошим волонтером. Ну, в основном. Возможно, она больше смотрела на Кейна, чем на учащихся, но это было нормально. Никто не пострадал, не напился и не принял наркотики... насколько они знали.
Она увидела Лео, который стоял рядом с Джерри и ждал ее у входной двери. Они выходили из зала одними из последних, дожидаясь, пока все ученики выйдут первыми.
— Кто это разговаривает с Лео?
— Это Джерри, мой... кузен, — соврала она сквозь зубы. — Я так и не научилась водить машину, поэтому он нас забирает. — Эта часть, однако, не была ложью.
— Мне показалось, что я видела, как он сидел там раньше.
Господи.
— Да, ну, после свадьбы мой отец немного испугался, поэтому он хочет, чтобы кто-то был рядом с нами некоторое время.
Кейн не смотрела в сторону, где стояли ее брат и Джерри.
— Они поймали того, кто это сделал?
— Нет.
Прежде чем он успел задать еще один вопрос, она подошла к вещевому ящику.
— Вот, позволь мне помочь тебе с этим. — Кейн взял ее шубу, которую протянул волонтер. Он помог надеть ее на нее, как когда-то помог снять.
Повернувшись к нему
