ли не больше времени, чем в собственной квартире и не смог удержать вздох разочарования.
— Господи… — прошептал он.
От прежнего уюта не осталось и следа.
Продавленный диван, застеленный кое‑как дырявым, полуистлевшим пледом, одним краем стоял на кирпиче, а другим на сморщенных словно от боли книгах.
Югославская стенка, гордость тети Оли, стояла на месте, но вид у нее был совершенно удручающий — некогда идеально ровная, лакированная поверхность теперь вся была испещрена какими‑то вздувшимися пузырьками, похожими на волдыри и покрыта странным белесым налетом.
С люстры, которая светила одной полуслепой лампочкой, свисала тонкая нить паутины. Она медленно левитировала в воздухе, вызывая ощущение болезненной летаргии, в которую по неведомой причине оказалась погружена не только квартира, но и сама ее хозяйка.
А еще этот… запах. Витающий вокруг, въевшийся в старые обои, мебель, побелку на потолке…
Виктор прекрасно знал, что именно так пахнет.
Угасание, старость, смерть…
Тетя Оля будто не замечала перемен в ее жилище, да и в ней самой тоже.
Она чуть заметно улыбнулась и развела руками.
— Ну вот, теперь можно жить.
— Да уж, — медленно произнес Виктор. — Но…
Он решил не заканчивать свою мысль. Не спрашивать у нее, что произошло. Вместо этого, он положил руку на ее худое костлявое плечо и сказал:
— Всегда рад помочь, тетя Оля. Если что, заходите. Я пока не нашел работу, так что, сижу в основном, дома.
Она закивала и если бы раньше обязательно позвала его пить чай со свежими пахучими пирожками с картошкой, капустой и печенкой, то теперь лишь кивнула и, взяв за локоть, проводила до порога.
И только там, когда дверь за ним почти закрылась, произнесла:
— Шаров‑то теперь участковый наш. Помнишь его?
Виктор вздрогнул, словно ему дали пощечину.
Он обернулся, но тетя Оля как‑то странно засуетилась, слегка подтолкнула его вперед и приговаривая, что «надо еще успеть в церковь сходить, да потом в магазин молока и хлеба купить», закрыла дверь.
Совершенно ошеломленный, Виктор зашел в свою квартиру, закрыл дверь и привалился к косяку.
Что с ней случилось? Что произошло? Может быть, Николай Степанович всему виной? Несчастная любовь даже в зрелом возрасте способна сломить и перемолоть, дать пинка, обескровить и лишь рассудка, но… на тетю Олю это не похоже.
Во чтобы то ни стало, он решил найти почтальона и узнать какие‑нибудь детали.
Присев на кровать, он долго смотрел на магнитофон, прокручивая в голове послание, которое получил ночью.
Ничего из того, о чем сбивчиво, задыхаясь словно от какой‑то жары, рассказал ему мальчик, он решительно не помнил. Ни единой детали — кроме самого стадиона. В этом мальчишеском голосе, периодами переходящем на шепот, он слышал свой голос, хотя, как ни силился, признаться себе в этом не мог.
Значит парень предупредил Шарова, хоть он сам и не просил его это делать. Мальчик решил помочь спортсмену, которому, оказывается, уже пророчили поражение. Но тот не воспользовался шансом, не поверил мальчишке, неожиданно появившемуся в раздевалке перед стартом.
Но выигрывал ли Шаров вообще эту гонку?
Виктора словно током ударило. Он бросился к шкафу, сорвал приклеенный скотчем календарь и перевернул страницу с надписью: «Сентябрь 1984».
На обороте вкратце перечислялись спортивные события месяца.
Потом он посмотрел на последнюю страницу, где были напечатаны выходные данные.
«Подписано в печать 4.01.1984» — гласила надпись.
Впереди весь год и ничего не предопределено, — подумал Виктор.
Все это время, однако, он был уверен, что Шаров победил в том соревновании, несмотря на то, что все справочники говорили обратное.
БОЛЕЕ ТОГО, ОН ВИДЕЛ ЭТО СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ.
Видел, как Шаров пересекал финишную черту и в глазах спортсмена светилась радость победы. Когда же это случилось? Или, быть может, это — лишь воображение и игры разума?
Виктор нащупал в кармане телефон, открыл YouTube и ввел в строку поиска «Чемпионат СССР по бегу на 5000 метров сентябрь 1984».
Телефон на мгновение задумался, потом выдал гору результатов. Виктор поначалу обрадовался — теперь уж точно можно будет посмотреть, что же там случилось. Но по мере того, как он просматривал результаты, открывая ролики один за одним, стало ясно — все это не то.
Более того, выходило так, что довольно серьезное состязание никто не снимал. Или снимал, но не выложил в сеть.
— Быть не может, — пробормотал Виктор, открывая сотый ролик. — Чтобы уж совсем ничего не было!
И это казалось очень странным. Даже менее значительные соревнования того года присутствовали в огромном разнообразии.
— Странно… — в раздумьях, он зашел на кухню, заварил себе кофе в кружке, и, пока напиток настаивался, план вызревал в его голове.
Выходит… возможно, своими действиями, он как‑то изменил, повлиял на те события, или же, наоборот, застопорил их, не дал пойти по тому руслу, по какому они должны были течь.
Но ведь… в таком случае, если оно работает… — холодный пот мгновенно покрыл его лоб, а по спине побежали мурашки. — Я могу изменить… ВСЕ.
Он отпил кофе, но вкуса не почувствовал — только кофейные крошки, как мелкий песок, заскрипели на зубах.
Мне нужно… нужно найти запись того соревнования. А еще… спросить Николая Степановича, что случилось с тетей Олей. Если, конечно, он жив.
Составив кое‑какой план, он почувствовал себя лучше. Если все так, как он думает, у него руках оказался самый невероятный инструмент… самая крутая штуковина, какую только можно себе придумать. Это… это почти как машина времени, подумал он, механически окуная сухарик в кофе.
Единственное, что беспокоило, это отсутствие средств. Заработанные за семь лет труда в колонии копейки исчезнут через неделю и нужно было думать о работе…
Или…
У меня ведь в руках… почти… машина времени, — снова подумал он. — Разве нельзя попробовать… только попробовать…один разок…
У него затряслись руки и потребовалось довольно продолжительное время и почти двадцать полных вдохов и выдохов, пока он пришел в себя и успокоился.
Но на чем можно заработать в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году? Что может сделать шестиклассник в одиночку? С виду простой вопрос — купить акции Microsoft или Apple, на деле же в СССР был неосуществим.
— Ладно, — сказал он вслух и накинул куртку, — это пока не горит, хотя и поджимает. — А вот найти запись соревнований… чтобы посмотреть, как на самом деле все происходило…нужно как можно быстрее. Это может быть ключом ко всему. Где же она может быть…
Он вышел из квартиры, запер
