стоимости которого даже боялась предположить, а ее разум в буквальном смысле переполнялся сотней параллельных тем. Как спрятать такую любовь? Как скрыть её от всего мира? Одна мысль о том, что их история может навредить Кабилу, вызывала в душе тупую боль и даже панику.
Приезд обратно в Бумердес обнажил все страхи и зажимы, с которыми она отсюда уезжала. Даже не уезжала, убегала. Воспоминания о Монике не покидали. Она снова и снова прокручивала в голове последние дни, проведенные с лже-подругой. Пыталась понять ее мотивацию, найти хотя бы какую-то отправную точку в том, что произошло. Если это не Мейза, то кто, клан Бадави? Но Моника ведь сама перед смертью это опровергла… А еще эти нубийские змеи… Она снова и снова мысленно возвращалась к странной татуировке на руке девушки. Но парадокс был в том, что она ведь толком и не знала, это змеи или нет… Это ведь всего лишь догадки работницы арт-центра, без претензии на достоверность или точность.
Так или иначе, у Кабила наверняка была своя версия случившегося и свои доводы, но ими он опять же не жаждал делиться с Эли, смотря на нее как на ребенка. Элиссу огорчал такой подход. В этом вопросе он был сильно похож на ее отца. Трепетные чувства к девушке заставляли его ограждать её от того, от чего, возможно, и не стоило бы… Вопреки доводам разума и пониманию того, что у Кабила все под контролем, инстинктивно чувство нависающей совсем рядом опасности не покидало.
-Добро пожаловать обратно, Элисса,- манерно и радушно встретила девушку Мейза, приобняв ее,- рада, что с тобой все хорошо и врагам не удалось реализовать задуманное.
Девушка почтительно кивнула в ответ и заглянула в глаза свекрови. Что же пряталось в этом загадочном взгляде спелых вишен? Эли не могла прочитать там ни ненависти, ни тепла. Равнодушие? Скорее нет. Мейза смотрела как-то по-особенному. Наблюдающе, выжидательно, беспристрастно. Так змеи смотрят на свою добычу… Опять мысли о змеях… Снова и снова она к ним возвращалась.
- Ты выглядишь посвежевшей и счастливой, Эли,- продолжала изучать невестку,- налилась соком женственности. Тебе подходит…
-Воздух Константины целебен, тебе ли не знать, -вклинился в разговор Агилас. И почему-то девушке показалось, что так он пришел к ней на помощь.
Мейза двусмысленно хмыкнула, от чего Элисса внутренне сжалась. Она наверняка что-то подозревала,…
-Что ж, надеюсь, и воздух Бумердеса окажется не менее животворящим, дорогуша…
Элисса была разбита. На душе свербело. Во многом потому, что здесь она чувствовала себя гораздо более чужой. А еще расстраивала холодность Агиласа. По приезду он даже не посмотрел толком на Эли. После дежурных приветствий в вестибюле в адрес домочадцев тут же ретировался в кабинет, сославшись на загруженность, оставив ее один на один с Мейзой и своим одиночеством.
Подаренное им кольцо на пальце теперь давило. Вмиг оно стало не символом их прекрасной любви, а вещественной уликой, доказательством их греховного падения в глазах общественности. Эли казалось, что то и дело косящаяся на украшение свекровь считывала через него все, что было между ней и Бенземой. Поэтому как только предоставилась возможность, облегчением убежала в свою комнату, спрятаться от окружающих.
Не помнила, сколько просидела, смотря в одну точку, выйдя из душа. Интересно, какую картинку увидят ее родители, когда приедут? Смогут ли прочувствовать состояние дочери? Разоблачат ли, насколько низко по общественным меркам она пала? Ей казалось, что они увидят всё и сразу, как всегда раскусывали ее в детстве, какие бы секретные шалости она ни совершала. От того и отдалилась от них с замужеством. Даже по телефону, как ей казалось, мама с легкостью могла распознать ее настроение. Так что же будет сейчас, совсем скоро, когда они воочию посмотрят на свою запутавшуюся в паутине страстной запретной любви дочь?
Глухой стук в дверь отвлек от мрачных мыслей.
-Ужин, госпожа! Добро пожаловать обратно!- радостно кинулась к ней Зейнаб.
Элисса рассеянно кивнула.
Ужин… Ужин без него… Настроение настолько испортилось, что даже встреча с Зейнаб, которая вызывала у Элиссы только позитивные эмоции, стала сухой и отстраненной.
Служанка спешно удалилась, прочувствовав, что хозяйка не желает сейчас с ней разговаривать. Есть не хотелось. Элисса даже не подошла к накрытому столу.
Вдруг со стороны террасы услышала какое-то движение и напряглась. Они были на сумасшедшей высоте, тоже на обрыве, так что там может быть? Птица залетела в окно? Камень со скалы?
Когда увидела спускающегося, как ни в чем не бывало, Агиласа по протянутой с этажа сверху канату, не поверила своим глазам.
Выскочила на балкон босиком.
-Что ты творишь?- воскликнула пораженно.
-Иду к тебе ужинать… Надеюсь, ты не успела все слопать и подождала меня, как мы договаривались…
-Что… Почему сверху?
- Там моя комната,- присвистнув и спрыгнув на пол, как ни в чем не бывало добавил мужчина,- В покоях сиди Агиласа срочно пришлось делать ремонт, поэтому временно он переехал в это крыло… На этаж над тобой…
Когда Элисса услышала официальную версию того, почему правителю пришлось поселиться этажом выше нее, на лице невольно вспыхивала улыбка.
-Я не ожидала, что ты придешь,- говорит Элисса, откидываясь на стуле.
Они успели поесть и даже насладиться очередной бутылкой изготовленного в Константине вина.
Ножка Элиссы побежала под столом по брючине Агиласа и обосновалась в районе его паха, слегка на него надавив.
-Мы договорились ужинать вместе, если есть такая возможность. У меня она была- и я ею воспользовался…- какое-то время мужчина старался сохранять непроницаемое выражение лица, но получалось это у него все меньше и меньше.
