— с китайцами и южными корейцами.
СВР ей много писала про болезненное отношение одних к другим и третьим. Но и предупреждала, что внутри её контрагентов обязательно торчат уши всех их разведок. Особенно предупреждали о том, что японцы всегда используют любые возможности для вербовки китайцев, — это просто закон такой у них.
Я не знал о том, как эти технологии освоены в ГРУ, но мы с Вильте поняли, что ими очень виртуозно владеют в СВР, поэтому я надеялся, что их давным-давно и очень хорошо освоили и в ГРУ.
Вильте узнала о моей операции только рано утром, когда я поехал в тайник и заехал домой специально, чтобы с ней всё согласовать в полном соответствии с заключённым между нами договором. Ни за что не хотел её обманывать. Вильте немного подправила кое-какие детали. Одобрила с ходу, к моему великому удивлению. И… ждала. Ждала, ждала, ждала.
Я не мог ей ничего сообщить, так как телефон лежал весь день в офисе. С собой брал только левые, одноразовые, один из них, аварийный, был в активированном состоянии и включался только в нужных местах и в нужное время. Потом я его сразу же выбросил.
Только в обед мы с Вильте встретились, и я сообщил ей о китайском замысле. Тоже одобрила.
Вечером я, Вильте и Нино собрались в ресторанчике, чтобы всё обсудить.
Глава 8
Первым делом постарался оценить морально-психологическое состояние Вильте и Нино. Это вовсе не шутки. Надо быть очень внимательным. За напускной веселостью могут скрываться очень тяжёлые вещи.
Вильте ко мне слегка прижалась, нежно и очень деликатно прикоснулась к моей щеке.
— Как настроение, дорогая моя?
— Нормально.
— То есть удовлетворительно.
— Нет. Хорошее. Всё прошло нормально.
— Ой ли?
— Витя, если ты про этого бомжа, то так и знай, что мне совершенно плевать на все эти муки и страдания. В тот раз я это пережила и сделала свои выводы.
— Какие?
— Я больше думаю, сколько наших с тобой сограждан спилось, умерло от наркотиков, от тоски и безысходности в девяностые, когда люди потеряли всё: не только работу, не только цели, ориентиры и накопления, но и перспективы. Я читала, что речь идёт о миллионах. А сколько инженеров, врачей, офицеров, учителей чуть с ума не сошли, торгуя на рынках шмотками, убитыми иномарками?
— Ну и при чём тут этот бомж? — специально решил обострить, чтобы заставить выговориться.
— Кто нам нанёс поражение в холодной войне? — парировала Нино.
— Мы сами. Наше партийное начальство. Но не американцы, — я решил дальше нагнетать.
— Короче! Витя, ты хочешь сказать, что США тут ни при чём? — огрызнулась Вильте.
— Нет, конечно. Это я так. Конечно, они виноваты. Они наших не жалели. За их деньги воевало душьё в Афганистане. Они их учили. Покупали китайское оружие и руками афганцев убивали наших солдат и офицеров.
— Ну вот! Что ты начинаешь? — воскликнула Нино.
— Кстати. Американского бомжа убил американец, — сказала Вильте.
— И никто его не заставлял. Это был его выбор, — добавила Нино.
— И ради нашей Родины! А это самое главное, — заключил я.
В ситуации с Ником они впервые столкнулись с выбором. Выбор был таким: убить или сохранить жизнь. Вот тогда они и сделали все главные умозаключения, приняли для себя решение на будущее и сейчас уже были готовы к такому развитию событий. Именно тогда они были «обстреляны». Именно тогда они почувствовали запах крови и перебороли себя.
Теперь передо мной сидели уже опытные воины, очень и очень красивые настоящие воины.
Сегодняшний ужин — это не повод горевать над жизнью убитого нами ни в чём конкретно не повинного человека.
Это повод праздновать победу в отдельном бою, где погиб человек от случайных осколков. Погиб отдельно взятый нерадивый воин вражеского государства. А мы выжили и продолжаем воевать.
И ещё… Тогда я подумал, что жизнь человека в развитых европейских (по менталитету) странах — а к ним я, безусловно, относил и США, и Россию — очень сильно переоценена в современности. То есть в России не очень иной раз, а в США очень сильно завышена цена человеческой жизни. Но говорить об этом вслух своим женщинам не хотел. Считал, что пока им рано о таком думать.
На следующий день я был у сенатора. Пошли к прибою.
— Сэр, проблемы больше нет.
— Как я могу это понять или проверить?
Я ожидал этот вопрос.
— Зачем вам?
— Виктор, брось!
— Хорошо.
Показал сенатору ролик. Он знал лицо Дика.
— Что ты будешь делать с этим кино?
— Оно будет у меня. Дик не знает, где оно будет храниться. Но знает, что оно в надёжных руках.
— Он с тобой знаком, видел тебя?
— Нет.
— Кто с ним работал?
— Он этого человека не знает и не увидит больше.
— Это хорошо. Ты будешь Дика дальше как-то использовать?
— Да.
— Как?
— Он свяжет моих с Пингом.
— Чушь.
— А как мне быть?
— До чего же вы всё-таки тупые! Останови там всё!
— Почему?
— Останови и приходи. Поужинаем. Я подумал и решил вам помочь.
Мне нужно срочно связаться с ГРУ.
Отъезжаю. Иду в торговый центр. Свой телефон оставляю в машине. Иду в туалет, захожу в кабинку. Активирую симку на одноразовом телефоне и пишу сообщение. Тут же получаю в ответ подтверждение. Следом буквально через пару минут получаю сообщение о том, что письмо Дику ещё не успели отправить. Симка летит в унитаз, а телефон после короткой водной процедуры с мылом летит в урну для одноразовых бумажных полотенец.
Вечером приехал в самый дорогой, просто с космическими ценами, китайский ресторан. Сенатор решил ужинать в нём.
Вижу, что он с каким-то китайцем.
— Знакомься, Виктор, это мой давний и хороший друг Джон.
— Очень приятно познакомиться, Джон.
— Да, мне тоже очень приятно, Виктор.
— Виктор, Джон владеет этим рестораном единолично.
— Я никогда здесь не был.
— Естественно. Кто может себе позволить такие цены! — воскликнул сенатор.
— Для вас, сэр, всегда есть скидка тридцать процентов, — неизменно улыбаясь, сказал Джон.
— Давайте, господа, приступим к делу. Сначала обсудим бизнес, потом как следует отужинаем, — заключил сенатор.
— Виктор, кроме этого ресторана, Джон владеет частной разведывательной компанией.
— Что?! — я не смог сдержать эмоции.
— То, что слышал. Официально основной задачей этой компании является промышленный шпионаж. Поскольку Джон не занимается разведывательной деятельностью на территории США, то он ничего не нарушает, — сказал сенатор.
— Мы работаем в странах, не входящих в блок НАТО. В основном на территории коммунистического Китая, во Вьетнаме и некоторых арабских странах. Просто покупаем и продаём информацию. В
