храм в отсутствие своих богов стал скорее государственным сооружением, несущим характерное идейно-художественное значение. Это не дом, а просто памятник, напоминающий о покровителях.
– Почему вы бросили Палагеду?
– Мы не бросали её. Мы были в трауре, – недовольно возразил Морос. Казалось, нахождение в Пелесе его угнетает, принося лишь дурные воспоминания. – Гипнос хотел пережить его в покое, а я жаждал войны. Но месть не вернула бы Танатоса, поэтому я ушёл, чтобы не втягивать наших подопечных в кровавую бойню с Даорией.
– Но вы всё-таки решили отомстить сейчас.
– Да, потому что мойры ничему не научились. Если их прошлые манипуляции привели к взрыву на Переправе, то нынешний план должен был стать концом для Палагеды. Они жаждали Единого царя для обоих миров.
Микель.
– Думаешь, из Микеля выйдет плохой царь?
– Дело не в том, каким правителем он будет. Мойры хотели вновь объединить Палагеду и Даорию. Илира, наследница Дома Раздора, умерла, не оставив детей-палагейцев. Архонт-мужчина долго не продержится. В Совете начнётся борьба за власть. Перессорившись между собой, они станут уязвимы. В середине всех этих склок должен был бы явиться царь Микель с его смешанной кровью.
– Он мужчина. Архонты и Дом Раздора не приняли бы его, – возразила я, хотя уже догадалась, что при озвученном раскладе желания архонтов значили бы мало.
Губы Мороса растянулись в безрадостной улыбке, подтвердив мою догадку.
– Царей во главе с Микелем и мойрами это бы не волновало. Столкновение интересов и нежелание архонтов сдаваться привело бы к затяжной войне, а та, скорее всего, к упадку Палагеды. Вследствие насильственного завоевания палагейцы потеряют самоидентичность, став колонией Даории.
– Всё равно архонты не потерпели бы такого. Даже проиграв в войне, сильнейшие семьи…
Я умолкла, глядя на жалостливую улыбку Мороса. На языке появился горький привкус от очевидной мысли.
– Они бы вырезали всех архонтов и их семьи, прервав таким образом первоначальные родовые ветви. Архонтов бы не стало, – сама себе возразила я, а Морос кивнул, довольный моей быстрой догадкой.
Я обмякла на сиденье. Политика в университете меня утомляла, и теперь хотелось выругаться из-за того, что я уделяла ей недостаточно внимания.
– Если Микель обещанный царь, то кто я?
– Ты раздор, – с наслаждением протянул Морос, словно это был лучший комплимент, но я его воодушевления не разделила. – Раздор для всех. Для двух миров, для богов, для царей и архонтов, для Гипноса и Камаэля, для Мелая и Микеля. Ты принесла раздор во все сферы существования, и миру уже приходится стремительно меняться.
Морос перечислял с мстительным восторгом, будто зачитывал мои регалии, я же с каждым пунктом его списка сильнее мрачнела, ощущая себя проблемой колоссальных масштабов.
– О том, что ты родишься, никто толком не знал, Кассия. Ни я, ни брат, ни даже мойры. Твоей нити судьбы не существует, потому что ты не должна была пережить своё появление на свет.
Я несколько раз торопливо моргнула, не определив, что чувствовать по этому поводу.
– Поэтому наши сёстры не видели ничего о тебе. Клото, будучи проводником мирового баланса, сплетает нить судьбы для каждого со дня его рождения. Она плетёт не так, как ей хочется, а как велит мироздание, – с неторопливой, покровительственной интонацией пояснил Морос. – Ты хоть и была зачата вместе с братом, но будущей нити Клото для тебя не предчувствовала. В итоге мойры знали только про Микеля и были уверены, что их план идеально претворяется в жизнь, – поделился Морос, явно воодушевлённый чужим провалом.
– Разве нельзя было сделать УЗИ, чтобы понять, что родится двойня? – пробубнила я.
Гримаса Мороса напомнила выражение лица профессора, когда студент умудрился выдать несусветную чушь в ответ на простейший вопрос. Брат Гипноса пригвоздил меня взглядом к сиденью и намеренно выдержал гнетуще длинную паузу, заставив меня ощутить собственную глупость.
– Ты мыслишь, как современный, но… человек, – заминка придала последнему слову почти что уничижительный характер. – Даории и палагейцы плохо переносят ультразвуковые излучения. Не все технологии мы можем использовать.
Я открыла рот, но торопливо закрыла, поняв, что Мороса не обрадовало вмешательство в его рассказ. Покровительственно кивнув моей капитуляции в споре, он продолжил:
– Главная перемена произошла после твоего рождения. Увидев тебя мёртвую, Илира изменила желание. Я был там. Гипнос позвал, чтобы я помог скрыть вас. У самой Илиры я забрал воспоминания о том, что она родила двоих. Гипнос сумел сохранить для неё лишь несколько минут жизни, чтобы она попрощалась с родителями, а Мелаю он дал шанс посмотреть на своих детей. Вы оба были в корзинке, и если бы Мелай принял предложение, то вся правда раскрылась бы уже тогда. Будучи более сентиментальным и к тому же отцом, Гипнос искренне хотел дать ему шанс. Но Мелай не просто не взглянул, он заявил, что вы ему не нужны. Мой брат, безумно любящий своих детей, был разгневан и разочарован решением принца Металлов.
Сердце подскочило, когда карета случайно наехала на камень. Рассказ Мороса гипнотизировал, из-за чего пейзаж за окном перестал меня интересовать.
– Твой брат имеет нить судьбы, но мойры не могли его найти, потому что я отобрал ваши воспоминания и личности. А твоё существование нам полностью удалось сохранить в тайне. Хоть ты и живёшь, но пророчицы – сивиллы – не видят твой образ чётко, а мойры не хранят твою нить. Её незачем было плести, так как твоя судьба – родиться мёртвой. Поэтому мойры, не зная о твоём пребывании в мире живых, разыскивать тебя не стали. Ты была в безопасности.
Мне не требовалось спрашивать, чтобы догадаться, что мойры не в восторге от этого.
– Что произошло на встрече после смерти Лахесис? Вы убили кого-то ещё? – перевела я тему.
Предчувствие, что Морос и Гипнос сами приготовили мне какую-то судьбу, зудело, но я не была готова слышать, как мной снова намерены двигать на игровой доске. Требовалось хоть немного времени, чтобы переварить услышанное.
– Нет, мы продемонстрировали, что больше не намерены стоять в стороне. Убедили их в серьёзности своего предупреждения…
– Убив свою сестру, – встряла я, пока он преподносил содеянное более красиво, но Морос продолжил, не моргнув и глазом:
– …и ушли, забрав всех подданных с собой, чтобы цари и мойры не убили невинных.
В горле встал ком, я уставилась в окно, концентрируясь на пейзаже, а не на воспоминаниях.
– Что стало с людьми, которых ты привёл как Дардан? Теперь они знают, кто ты?
– Мы вернули их домой в целости и сохранности. И нет, они не знают. Я забрал их воспоминания. Нам не нужно, чтобы в конфликт между Палагедой и Даорией ещё и люди вмешивались.
– Почему ты прикидываешься Дарданом Хиллом? Где настоящий наследник корпорации?
Улыбка Мороса стала
