землю лёг и на брюхе прополз.
– А вы знаете, что на балконе у Валентовой…
– Да кто же этого не знает, – перебил её Евсеев и помотал головой. – Вот поганец эдакий! Видно, кто-то дал ему денежку и велел подбросить вещдок на балкон.
– Вы считаете, что ему заплатили?
– Ясное дело! Какой же дурак забесплатно полезет.
– Может быть, вы и правы.
– Конечно, прав. А вы теперь за угол сверните и там наискосок, – обратился он к Морису.
Миндаугас выполнил его просьбу и остановил машину прямо у проходной.
– Вот спасибочко, – сказал Иван, – и прокатили с ветерком, и денежки мне сэкономили.
– Это вам спасибо, – сказала Мирослава.
– Мне-то не за что, – вздохнул Иван, – вот если бы того поганца в тот вечер сцапал. Тогда бы и было спасибо.
– Ничего, другие сцапают.
– Да уж, – протянул Иван недоверчиво, – ищи теперь ветра в поле.
Евсеев помахал им рукой и торопливо зашагал к проходной.
– Домой? – спросил Морис.
– Домой, – ответила Мирослава.
Тихий тёплый майский вечер пылил осыпающимися лепестками поздних яблонь и наполнял воздух ароматом начинающих цвести парковых роз.
Печальный Дон сидел на скамье и прислушивался к звукам за воротами. Вот он услышал шум приближающейся машины и замер.
А как только автомобиль въехал на подъездную дорожку, кот заспешил навстречу, он сел на небольшом расстоянии и стал поджидать, пока хозяева выберутся из салона, и только после этого дал волю своему гневу. Он бегал вокруг них, не давался в руки даже Мирославе и издавал сердитые звуки, похожие на скрип несмазанного колеса старой телеги.
С его точки зрения, поведение хозяев заслуживает самого строго порицания.
Дон привык, что Мирослава постоянно куда-то исчезает. Но на этот раз она и Мориса увезла с собой почти на целый день!
– Ну прости, пожалуйста, – примирительно сказала Мирослава, – мы же не нарочно тебя одного оставили. У нас дела.
– Мяв! У! – послышались гневные звуки.
– И что он сказал? – спросил Морис.
– Сказал, нечего оправдываться.
– А он точно это сказал? – засомневался Миндаугас.
– Точно, точно, – заверила его Мирослава и рассмеялась.
Дон не выдержал, сменил гнев на милость и запрыгнул на плечо хозяйки.
– Солнышко ты моё! Радость моя ненаглядная, – зашептала она ему в мягкое ухо.
И сердце Дона растаяло, он замурлыкал, сначала тихо, словно размышляя, стоит ли баловать после такого проступка, но потом всё громче и громче, пока не заурчал, как мини-трактор на малой мощности.
Поужинали они в этот вечер скромно, как говорится, чем бог послал. А послал он им оставшуюся от вчерашнего обеда запечённую треску и овощное рагу. И только чай был свежезаваренным. К нему ни пирогов, ни ватрушек. А только клубника, собранная накануне в теплице.
Подводить итоги в расследовании было рано. Попытка вытянуть хоть что-то по этому делу была заранее обречена на провал. Так что оставалось одно: копать дальше. И пусть пока лопата уходит в грунт всего на каких-то полсантиметра, они были уверены, что рано или поздно она войдёт туда на весь штык. И тогда уж они обнаружат и самого или самих преступников и улики, обличающие их.
Глава 8
На следующее утро детективы, к неудовольствию Дона, снова оба уехали из дома. Правда, на полном серьёзе в два голоса заверили кота, что вернутся не поздно. Он презрительно фыркнул, отвернулся от них, вильнул хвостом и гордой поступью удалился в глубь сада.
– Наверное, опять пошёл на пруд наблюдать за лягушками и стрекозами, – предположила Мирослава.
– Наверное, – согласился Морис и ясно представил кота, сидящего на высоком камне, снизу покрытом мхом, и с высоты своего положения обозревающего не только пруд, но и прилегающие к нему окрестности.
Дон был добрым котом. Он не трогал ни птичек, ни лягушек, ни стрекоз. Если и охотился, то за прошлогодними листочками, затерявшимися в траве, и за самими травинками, шевелящимися от дуновения налетевшего ветерка.
Сегодня детективы намеривались посетить Валентову-младшую. И если вчера к её матери они нагрянули неожиданно, можно сказать, как снег на голову свалились женщине, чтобы не дать Ирине Михайловне подготовиться к встрече, то Анастасии Валентовой Мирослава позвонила заранее и попросила разрешения приехать к ней.
Настя сердито фыркнула в трубку. Мать, конечно же, рассказала ей о разговоре с Мирославой. Но Настя была умной девушкой и не могла не признать, что после разговора с детективом настроение и самочувствие матери не только не ухудшилось, но улучшилось.
Самое главное, пожалуй, то, что со вчерашнего вечера Настя не услышала от матери ни одной жалобы на несправедливость судьбы. Хотя до этого, несмотря на все уверения Насти, что судьбы как таковой не существует и всё происходящее складывается из собственных поступков человека и стечения обстоятельств, мать упорно называла судьбу свою злодейкой.
«Интересно посмотреть на эту Мирославу», – думала Анастасия, внутренне подготавливая себя к встрече с детективом.
Но когда она открыла дверь, то на пороге стоял не один детектив, а целых два. Девушка представилась Мирославой Волгиной и сразу выпала из поля зрения Насти. Всё Настино внимание сконцентрировалось на втором детективе, назвавшим себя Морисом Миндаугасом.
Настя ни разу в жизни не видела таких красавцев. Разве что только в старых советских фильмах, как Тихонов, Коренев, Стриженов, Олейников… Но ведь это кино… И притом старое. К тому же те мужчины были чисто славянской внешности. А этот похож на античного бога. Создавалось такое впечатление, что некий Пигмалион женского рода выкрал из Лувра мраморную статую, и боги, вняв его мольбам, оживили её.
Анастасия невольно перевела взгляд на Мирославу. Та стояла и улыбалась. Валентова-младшая быстро отвернулась, подумав «она прочитала мои мысли».
На самом деле Мирослава и не думала утруждать себя прочтением мыслей свидетельницы. Просто её всегда веселила реакция большинства женщин на Мориса. Сама она думала о Морисе: «Парень как парень. Да, красив. Но главное, умён и трудолюбив».
А Настя тем временем снова посмотрела на Мориса и решила, что он всё-таки не похож на мужской вариант Галатеи.
«Здесь надобно другое сравнение», – подумала она, но какое именно, сообразить не смогла.
Морис тем временем думал об Анастасии: «Странная девушка. Тело, разрубленное на куски, не только не шокировало эту барышню, но и, судя по её поведению, даже не удивило. А на меня она смотрит, как на инопланетянина».
– Анастасия Александровна, а не могли бы мы пройти в квартиру, а то разговаривать на пороге не слишком удобно, – предложила Мирослава.
– Да, конечно, – опомнилась Валентова, – проходите в гостиную, впрочем, идите за мной. – И она пошла первой в глубь квартиры.
«А дверь она не собирается закрывать?» – подумала
