— Мила, ты хотела рассказать, что у тебя за конфликт с теми тремя, — напомнила я на перемене.
Мы стояли у автоматов с кофе, и новая знакомая выбирала, какой ей купить.
На самом деле меня не очень-то интересовали междоусобные склоки, спросила скорее для того, чтобы поддержать разговор. Все, чего хотелось мне, вернуться домой. В свою старую квартиру. И забыть о последних двух неделях своей жизни.
— Ой, да глупость какая-то, — тут же ответила Мила, — сидела я пару дней назад в Маке, а Титов подсел ко мне ни с того, ни с сего. Случайно в общем встретились. Ну, а кто-то увидел и донес Дианке Яхновой, это та, что тебе угрожала. Она думает, что Титов ее собственность.
— Они встречаются?
— Ну, не то чтобы.
Мила, наконец, выбрала капучино и нажала на кнопку.
— Лиз, а ты? Не пьешь кофе?
— Что-то не хочется.
Может бы и выпила, но тут же в голове всплыли мамины слова про вред кофеина для организма в целом, и про вред бурды из автоматов, в частности. Любого, кто сделает хоть глоток этой отравы, по ее словам, будут ожидать самые плачевные последствия. Пожалуй, ее лекция может отбить настроение к чему угодно.
— Ну, как хочешь, — беззаботно пожала плечами Мила, — слушай дальше про Яхнову. Так вот, она и ее подруги конечно считаются тут самыми крутыми девчонками, особенно на вечеринках, как они скажут, так и будет, но Титов тоже, знаешь ли, не на помойке себя нашел. Самая элита из парней, на втором месте по крутости.
— Да что ты, — произнесла из вежливости, делая вид, что очень интересно.
— Да, будет физ-ра, я тебе его покажу. Они часто на стадионе тусят, вся эта компашка. Возможно не с первого дня, конечно, но со второй то недели обязаны будут появиться. Там, где Бересов, там ищи и Титова.
— Бересов?
При упоминании фамилии Кирилла вся напряглась.
— Ну, да. Я ж тебе говорю, Титов только на втором месте, а вот Кирилл Бес на первом.
— Как интересно.
— Скажу по секрету, за ним все девчонки бегают.
— Прям так и бегают?
Получилось несколько раздраженно, слава богу Мила ничего не заметила.
— Ну, в любви признаются. Раз в неделю точно, кто-нибудь да признается. Яхнова тоже сначала к нему подкатывала, только он ее сразу отшил, вот она на Титова и переключилась. Очень ей хочется свой статус повысить.
— Понятно.
Настроение, из без того не самое радужное, упало окончательно. Боже, как же глупо я себя вела.
Прозвенел звонок, а я вздрогнула.
— Ну, Лиз, пошли. Бесят меня эти звонки, как будто мы малолетки какие, но такие тут требования.
Всю следующую пару я сидела и переваривала полученную информацию. Точнее, только одну фразу, о том, что раз в неделю кто-нибудь обязательно признается Кириллу в любви.
Блин, а на прошлой неделе выходит два раза, потому что я тоже призналась. Понятно теперь, как это все выглядело для него. Думал, что вот, наверное, еще одна дура. Я и правда дура. Зачем я ему все это сказала. Зачем вообще влюбилась, ведь он не понравился мне с самого начала. Точнее нет, понравился. Ну и что? Обязательно нужно было выставлять чувства напоказ? Боже мой, какой позор.
— Загорская, вернись с небес на землю, — раздался над ухом жесткий голос.
— Что?
Передо мной стояла немолодая женщина, худая и высокая, в больших круглых очках и с пучком, типичная строгая учительница. Точно такая, какой и должна быть учительница в моем представлении.
— Вернись к уроку, Лиза, в прошлой школе у тебя что было по экономике?
— Пять.
— Да? Ну-ну, посмотрим.
Она отошла, а я попыталась сосредоточиться на предмете.
Мила шушукалась с какой-то новой девочкой, которая подошла только к этой паре, а я принялась вяло записывать материал, точно зная, что экономистом мне все равно не быть.
— Лиз, это Катя.
На перемене Мила представила меня своей рыжеволосой подруге, и мы вместе пошли в столовую.
Катя оказалась еще болтливее Милы и тут же начала рассказывать про последнюю серию «Тетради смерти». Я про эту мангу, или как там она, знать ничего не знала, но усердно слушала.
Внезапно в столовую вошло несколько парней и направились прямиком к нашему столику. Катя замолчала, а я нахмурилась.
Не знаю почему, но по моим внутренностям прошелся холодок.
— Ну, вот, — прошептала Мила.
— Что вот? — также шепотом спросила я, параллельно отметив, что все разговоры в столовке стихли как по волшебству и вокруг стало очень тихо.
— Не, ничего такого, просто договор.
После ее слов заметила, что один из парней держит в руках бумагу формата А4. Опять какой-то договор. И что бы это значило?
Парни остановились перед нами. Двое уперло руки в бока, а третий, черноглазый брюнет с короткой стрижкой слегка восточной внешности, бесцеремонно отодвинул мою тарелку с рисом, зеленью и куриной грудкой и шлепнул передо мной бумагу.
— Эй, новенькая, подписывай.
— В смысле?
— В прямом. Вписывай свое имя и ставь подпись.
— Это что?
Взяла бумагу в руки и прошлась глазами по тексту.
«Договор присоединения».
Взяла стакан с соком и сделала глоток. Тааак, почитаем.
«Я… такая-то… согласна во всем подчиняться Высшему совету колледжа и исполнять любые поручения, касающиеся жизни в стенах учебного заведения, такие как:
Голосовать так, как скажет Высший совет.
Устраивать/не устраивать бойкот всем, на кого укажет Высший совет.
На вечеринках исполнять роль прислуги и подносить напитки членам Высшего совета….»
Там оставалось еще около десятка пунктов, но мне с лихвой хватило первых трех.
Подняла глаза сначала на черноглазого, потом на двух других.
— Это что за филькина грамота? — спросила грозно.
Откуда-то сбоку раздался смешок, но стоило черноглазому стрельнуть глазами в ту сторону, как смех тут же оборвался.
— Подписывай, — прошипел он зло.
— Лиз, — зашептала Мила, — лучше не спорь. Тут многие подписывают.
Я повернулась к Миле и с удивлением уставилась на нее.
— Не спорь?
Потом встала из-за стола, посмотрела снизу вверх на брюнета, который оказался выше на две головы, взяла в руки бумагу и демонстративно разорвала на четыре части. А потом разжала пальцы и обрывки спикировали аккурат под ноги троице ненормальных.
Со всех сторон послышались возгласы удивления, а глаза всех трех полыхнули огнем.
