которой Одиссей был с нею. Но к тому времени, как ему удалось сбежать…
— Так он сбежал? — грубо спросила волшебница. Габриэль пожала плечами, теперь она чувствовала себя уверенней:
— Ему помогли боги, послав к нимфе Гермеса. Царем интересуются многие, правда, далеко не все желают ему добра. Ведь его имя означает «сердящий богов», — девушка поерзала. — Извини, у меня там синяк. Меня ущипнули.
Цирцея усмехнулась и надменно изогнула губы, но минуту спустя на них показалось слабое подобие улыбки. Она дотянулась до одной из разбросанных подушек и предложила ее Габриэль.
— Спасибо, — поблагодарила та, устроившись поудобнее. — Так вот, это даже к лучшему, что ты прогнала Одиссея. Посейдон не очень-то его любит, и если твой остров не сплошь гористый… — Габриэль многозначительно помолчала. Цирцея, казалось, размышляла над ее словами. Глаза ее были широко раскрыты. — Думаю, без него тебе будет гораздо лучше, — убеждала Габриэль. — Да ты… Ты только посмотри на себя! — Цирцея взглянула на собеседницу. — Ты же красавица! Я таких никогда не видела!
На лице волшебницы показалось неподдельное изумление:
— Ты думаешь, я хорошенькая? — она покачала головой: — Да нет, это одежды, волосы, жемчуга…
— Чепуха! У тебя потрясающие глаза, а какие волосы… О!
Волшебница нежными пальцами отделила одну прядь и залюбовалась. Эти волосы она получила от Гелиоса, своего отца, и в них был блеск солнца. Уголки ее рта приподнялись:
— Правда?
— УЖ поверь мне, — сказала Габриэль. — И тебе не нужна магия, чтобы заполучить отличного мужчину, — она склонилась к чародейке и прошептала: — Просто тебе не хватает уверенности.
В это время в кустах Зена скормила свиньям остатки варева, повесила пустой мех на ближайшую ветку и посмотрела в озабоченные глаза Животных. По всей видимости, свиней было около тридцати, и запах стоял просто невыносимый:
— Все здесь? — чересчур мягко спросила она. Боров, первым глотнувший варева, опустил голову и медленно поднял ее опять.
— Никого не забыли? — Зена сделала знак рукой. — Будьте здесь. Я позову. — Озираясь, она попятилась прочь; свиньи оставались неподвижны. Воительница развернулась и поспешила к роще.
Отойдя подальше от стада, она остановилась и с наслаждением вздохнула полной грудью. Хорошо бы ветерок подул, только не со стороны свиней. Зена вновь двинулась вперед и теперь сквозь тяжелые ветви могла видеть тенистую рощицу. Габриэль говорила без умолку, размахивая руками и потряхивая головой. Хорошо.
Удобно устроившись на подушке, девушка сидела на расстоянии вытянутой руки от волшебницы. Та могла схватить ее, если б только пожелала. Цирцея выглядела совершенно ошеломленной: «Погребена под лавиной слов. Габриэль это умеет», — усмехнулась Зена. Что ж, прекрасно. Воительница прошла еще немного и остановилась, чтобы осмотреться. Она заметила пару мест, откуда удобно было выскочить на прогалину всего в двух шагах от волшебницы. За несколько минут Зена присмотрела и пути к отступлению. Теперь она могла подойти к роще незаметно.
— Уверенности в себе?.. — без всякого выражения повторила Цирцея. — Ты говорила, будто слышала обо мне кое-что. Я начинаю в этом сомневаться.
— Нет, ты послушай, — отмахнулась Габриэль. — Ты живешь на острове, и там у тебя нет соперниц. К берегу прибивает всех подряд, деваться беднягам некуда — вот вы и морочите друг друга от скуки, — она улыбнулась и склонилась еще ближе. — Мне кажется, ты заслуживаешь большего, Цирцея. Это Калипсо связывается с каждым встречным, а мы ведь уже обсудили, кто она такая.
— Бесстыжая девица, — пробормотала чародейка.
— У тебя шелковистая кожа, изумрудные глаза и золотые волосы. В этом драгоценном хитоне ты выглядишь потрясающе. Но готова поспорить, обычная синяя одежда только подчеркнет твою красоту. Представь себе; вместо седого, углубленного в свои думы развалюхи Одиссея рядом будет пылкий юноша, — Габриэль поняла, что заболталась.
Цирцея задумчиво молчала, желая и боясь поверить ее словам. Наконец, она покачала головой:
— Но мое лицо…
— С твоим лицом все в полном порядке, — уверенно заявила Габриэль. — Не всем же быть, как Прекрасная Елена! Кстати, такая красота отпугивает мужчин, она слишком безупречна. Они думают: «Она такая красивая, что ей делать со мной?» У тебя чудесные глаза, и… — девушка набралась храбрости, — я знаю пару травок, которые избавят тебя от этих пятен… — она указала на подбородок волшебницы. — Но могу тебе твердо сказать, что ни один влюбленный мужчина не перебирает в уме недостатки своей возлюбленной, скорее наоборот.
— Правда? — с надеждой переспросила чародейка.
— Клянусь! Тебе нужен достойный мужчина, с которым у вас будут общие интересы. И знаешь, я прямо сейчас готова поспорить, что со свиньями у тебя нет ну ничегошеньки общего. Верно?
— Честно говоря, я не очень-то люблю свиней, — медленно проговорила Цирцея. — Странно; никогда раньше об этом не задумывалась.
Габриэль рассмеялась:
— Зачем о них думать? Лучше представь себе юношу, с которым ты сможешь веселиться, играть, разговаривать обо всем на свете. — Кто всегда готов тебя выслушать. Скажем так, друга.
Цирцея невесело засмеялась:
— Мужчина — друг? Да ты с ума сошла, девчонка! Габриэль подала плечами:
— Конечно, это бывает редко, но только потому, что мужчины и женщины даже не пытаются подружиться. Они лишь… терпят друг друга. А вот у меня много друзей-мужчин.
Волшебница долго не отвечала. Она косилась на Габриэль, не зная, верить ее словам или нет. Потом чародейка принялась рассматривать свои руки. Габриэль украдкой оглядела рощу и была вознаграждена быстрым взмахом руки всего в нескольких шагах от себя. Воительница стояла точно позади Цирцеи и подала знак Габриэль, что все готово.
«Нехорошо получается, — вдруг подумала девушка. — Я заставила Цирцею поверить мне, и, если мы сейчас ее обманем, все начнется сначала. Только на этот раз она действительно разозлится. А ведь она просто одинока и несчастна!» Габриэль взглянула на то место, где мелькнула в листве красивая сильная рука, задумчиво потерла нос и отчаянным взглядом посмотрела на волшебницу. Та все еще разглядывала собственные пальцы, «Надеюсь, Зена не станет вмешиваться!»
Зена села на землю, раздумывая, что бы значил странный знак, посланный ей Габриэль. Воительница тихо вздохнула: «Опять она что-то задумала!». Но, может быть, знак означал лишь: «Подожди, я еще не готова»? Зена не нашла ответа и мрачно стала подбираться поближе: по крайней мере, так она сможет наблюдать за ходом событий.
Цирцея поежилась:
— А ты не выдумываешь? — подозрительно спросила она. — Мужчина — друг?
— Сердцем клянусь! — ответила Габриэль, подкрепляя слова жестом. — Э-э… Видишь ли, я бродячий певец; ну, конечно, не очень известный, но я знаю сотни легенд и мифов. Многим нравится меня слушать. Мои друзья тоже сказители, и вообще-то они… мужчины.
— Как странно!
— Вовсе это не странно. Ты просто еще не привыкла к этой мысли. Ты только
