class="p1">Легкий ветерок донес до юноши тошнотворный запах медвежьей шерсти. Он видел, как раздувались ноздри хищника, когда тот втягивал воздух.
Атлатль понял, что если ветер доносит до него запах медведя, то, значит, также и уносит его собственный запах в сторону от хищника. Любому из племени было известно, что короткомордые медведи плохо видят. Если Атлатль замрет, то, возможно, медведь не догадается, что эта круглая тень, торчащая из воды, – человек.
Хищник опустил голову и стал бить лапами по воде.
Казалось, он смотрел прямо на Атлатля. Животное находилось так близко, что у него на носу можно было разглядеть капли воды.
Затем медведь перестал бить лапами и, похоже, еще больше заинтересовался человеком.
Юноша чувствовал себя так, словно кто-то гигантской рукой сдавливает ему грудь.
Медведь осторожно опускал в воду то одну лапу, то другую. Теперь он был так близко, что Атлатль мог протянуть руку и постучать ему по носу.
Но юноша не двигался. Это был его единственный шанс спастись.
Вдруг ниже по течению послышался плеск.
Медведь отвлекся от Атлатля.
Звук шел от трех рыб, попавшихся в каменную ловушку на мелководье.
Короткомордый медведь фыркнул, вышел из глубокой части бассейна и, не обращая никакого внимания на Тигренка, направился прямо к пойманной рыбе.
Он опустил лапу в воду и выловил одну рыбу, отшвырнув ее на берег. То же самое проделал со второй и третьей рыбой.
Тигренок ринулся вперед и схватил одну из рыб, а затем помчался вдоль берега туда, где его нельзя было достать.
Медведь зарычал и подбежал к оставшейся рыбе, схватил первую рыбу зубами и разом ее проглотил. Вторую постигла та же участь.
Медведь огляделся, словно высматривал поблизости более легкую добычу, затем снова фыркнул и вразвалку пошел прочь от ручья обратно в кусты.
Атлатль с облегчением закрыл глаза.
Но вдруг его сердце оборвалось. Он понял, что такая удача – всего лишь случайность. Без защиты племени даже самым лучшим охотникам было очень трудно выжить в одиночку. Атлатля в любом случае выследит какой-нибудь хищник: короткомордый медведь, лютый волк или лев. Это всего лишь вопрос времени. Долго ему все равно не прожить.
Атлатль мог лишь надеяться на то, что, прежде чем погибнет сам, сможет бросить вызов Богу-Черепахе. Но для начала ему необходимо обзавестись копьем.
Глава двадцать первая
После того как короткомордый медведь ушел, Атлатль с Тигренком поймали еще с полдюжины рыб. Из-за слишком сильной боли в ноге юноша решил, что не стоит пока двигаться дальше, и, взглянув на небо, понял, что у него достаточно времени на поиски безопасного места для ночлега и на разведение костра, который отпугнет ночью хищников.
С помощью каменного резца он без труда выпотрошил рыбу, вытащил из нее хребет и ребра, оставив ломтики мяса, которые будут изумительно вкусными, если пожарить их на костре. Атлатль нашел подходящую ветку и сделал из нее раздвоенный прутик, чтобы приготовить на нем рыбу.
Затем он собрал дрова и установил их в виде шалаша на ровной поверхности, защищенной сзади отвесной скальной стеной. От скалы ночью будет отражаться тепло костра.
Сложив дрова, Атлатль набрал хвороста и набил им центр маленького шалаша, но не слишком плотно, иначе к веткам для розжига не попадет достаточно воздуха и огонь не разгорится.
Наконец он срезал кору с растущих поблизости деревьев и измельчил ее. Эту сухую труху поджечь было легче всего.
Когда все было готово, Атлатль вынул из сумки с орудиями дощечку для сверления. К концам прутика он привязал кожаный шнур, сделав таким образом маленький лук, и насыпал немного измельченной коры в вырезанное в дощечке отверстие. Затем он дважды обмотал кожаный шнурок-тетиву вокруг еще одной палки покороче. Сверху на эту короткую палку Атлатль положил камень, чтобы защитить ладонь от тепла, что возникнет при трении, а другим концом воткнул ее в отверстие с измельченной корой. Он принялся интенсивно водить взад-вперед этим луком, прижимая камнем палку, которая проворачивалась в отверстии и создавала трение. Когда появились первые искры, Атлатль осторожно подул, чтобы разжечь их, и вскоре кора загорелась. Он аккуратно положил ее на хворостинки, которые сразу же вспыхнули; потом воспламенились ветки, а после них и большие поленья.
Когда огонь разгорелся достаточно сильно, Атлатль положил ломтик сырой рыбы на раздвоенный прутик и подержал его над огнем. Свежая древесина потемнела, но не загорелась, а рыба начала поджариваться.
Атлатль положил готовую рыбу на плоский камень и приготовил второй кусок, затем третий и четвертый. Он дал мясу остыть, а потом вдоволь наелся.
Можно было подумать, что он, сытый и осоловевший, теперь доволен сполна, но это не так: удовлетворив свои основные жизненные потребности, Атлатль снова стал думать о племени.
Он убеждал себя: возможно, хоть кому-то удалось взобраться достаточно высоко, чтобы спастись. Но юноша знал, что обманывает себя и племени больше нет.
Ему захотелось спеть траурные песни по каждому из них.
Но имел ли он теперь на это право? Атлатль больше не был частью племени, и его сторонился даже собственный отец. У него оставался только Тигренок. Атлатль чувствовал, что вот-вот задохнется от отчаяния. Он уяснил, что сможет отвлечься от горя, если сосредоточится на том, чтобы выжить.
Поэтому Атлатль встал. Ему нужно было раздобыть древко для копья.
Но тут же снова сел. Какой прок от обычного копья? Из-за своей больной ноги он никогда не сможет метнуть копье с достаточной силой, чтобы убить противника и побороться за жизнь. Поэтому юноше оставалось только защищаться с оружием в руках. И все же хищник наподобие короткомордого медведя без труда оттолкнет копье, словно руку ребенка.
«А может, – размышлял Атлатль, – использовать метательную палку с копьем так же, как это уже получилось с камнями? Вот только в мешочке на верхушке камнеметалки не поместилось бы копье…»
Атлатль закрыл глаза и попытался представить, как могло бы выглядеть такое приспособление для метания копья. В покое, когда копьем не нужно пользоваться, оно должно быть закреплено на верхней части метательной палки достаточно надежно, чтобы не выпасть из нее. Однако если привязать копье к палке, то как оружие оно станет просто бесполезным. Может быть, желоб по всей длине метательной палки решит эту задачу?
Атлатль снова задумался: «Да! Желоб…»
– Тигренок! – закричал юноша. – Я понял, как это должно выглядеть! Новая метательная палка для копья! А ну-ка, не мешай мне!
Тигренок, съевший всю рыбу, дремал рядышком и не пошевельнулся, лишь только приоткрыл и снова закрыл глаза.
Атлатль отошел от костра, воодушевленный и настроенный на эксперименты. Ему нужна была ветка для древка копья.
Еще одна ветка понадобится для метательной палки: она будет немного толще копья и примерно в половину его длины.
Атлатль работал очень усердно. Иной раз ему приходилось прерываться, чтобы заточить резец. А время от времени он подтаскивал дрова к костру, чтобы поддерживать пламя.
Он даже не заметил, как совсем перестал думать о своем изгнании.
До самого вечера Тигренок оставался у костра и почти ничего не делал, только спал. Атлатль удивился, заметив, как тени стали заполнять ущелье. Неужели день прошел так быстро?
Он взглянул на гаснущее небо – вряд ли ночью пойдет дождь. Нужно было убедиться в том, что у него достаточно дров для поддержания огня. Юноша отложил в сторону свежие ветки, срубленные для изготовления копья и метательной палки, и провел остаток дня в поисках топлива. Чем длиннее ветви для костра, тем лучше. Все, что требовалось ночью, – это подкладывать их в огонь и ждать, пока они не загорятся по краям.
Атлатль почувствовал, что снова проголодался.
Когда небо уже почти полностью потемнело, он поплескал воду, загнав в ловушку еще несколько рыб.
Теперь он был полностью готов к ночлегу у костра.
Сперва Атлатль выпотрошил несколько рыб, оставив остальную добычу для Тигренка.
Он приготовил рыбу, съел ее и сжег все рыбные очистки, чтобы их запах
