выкупленных "родственниками". Но этого было явно мало. Из-за тотального обнищания непросто было находить людей, готовых принять у себя бедолаг из лагеря. В окрестных деревнях было легче прокормиться и спрятаться, тем более, что мужчины не собирались сидеть иждивенцами. Оклемавшись от истощения, занимались крестьянским трудом, заменяли ушедших на фронт, устраивались через Биржу труда в мастерские, ведь у многих были рабочие профессии, самые отчаянные уходили к линии фронта.
Многих смогла поднять Мария Стовбун, работавшая на молокозаводе, с помощью молочной сыворотки, которую тайком приносила истощенным.
***
ноябрь 1942
Без Лёхлера
Клара понимала, что рано или поздно ей снова предстоит проверка, и новая встреча с шефом Павлоградского гестапо — вопрос времени.
Шофёр Отто показывал его Кларе издалека ещё весной, когда вёз из комендатуры. Худой, жилистый, форменная фуражка с черепом высоко торчала над кожаным воротником. "Индюк" — мысленно припечатала тогда Клара по своей давней привычке давать прозвища.
И вот теперь этот "Индюк" пил кофе в кабинете Лёхлера.
Клара остановилась у порога, вопросительно посмотрела на Лёхлера.
— Прошу вас фрау Таблер. Это штурмбанфюрер Курт фон Экке, — приглашающим жестом Отто Лёхлер указал помощнице на ковер перед своим столом.
— Клара Таблер, — уверенно представилась переводчица и подошла ближе к столу, — я была у вас на приёме после ареста моего заместителя.
Экке сидя рассматривал её, светлые глаза не выражали ничего, лишь намёк на любопытство. Смакуя кофе, он вкрадчиво произнёс:
— Помню. Наслышан, после подброшенной вам записки с угрозами, у меня бы-ыл повод интересоваться вами, — Курт сделал паузу, предвкушая реакцию на свои слова, не найдя во взгляде женщины ожидаемого смятения, откинулся на спинку кресла.
Клара мысленно приказала себе включить "арийскую мать". С бесконечным терпением во взгляде твердо сказала:
— Я готова отправиться на фронт. Прошу лишь об одном: мои дети должны быть воспитаны в рейхе. Мне известно о программе Lebensborn. Я могу надеяться, что их воспитают в пансионе для арийских детей? В любви и гордости за Великую Германию.
[Проект Lebensborn "Источник жизни" в переводе с немецкого. Независимую организацию Lebensborn официально зарегистрировали в декабре 1935 года].
Экке помолчал, считая себя мастером психологического воздействия на собеседников, держал паузу, затем с громким стуком поставил кофейную чашку на блюдце.
— Нет фрау! Вы нужны здесь! Примите дела у герра Лёхлера! Временно назначаетесь исполняющей обязанности командира 134-й Украинского добровольческого батальона охранной дорожной жандармерии.
Пока не пришлют офицера вермахта.
За вами не замечено никаких проступков в работе. Герр Лёхлер дал вам весьма положительную рекомендацию и заверил, что вы вникли во все тонкости. Но знайте, вам придётся дать подписку! Как только в отряде окажется хоть один красный командир или коммунист, вас немедленно расстреляют вместе с ним. Думайте о ваших крошках, фрау!
— Спасибо за доверие герр штурмбанфюрер! Это честь для меня. Я выросла среди русских и, смею надеяться, смогу отличить лояльного рейху человека от коммуниста, — подумала: "Знал бы ты Индюк…" Эта мысль зажгла искорку во взгляде Клары, которую Экке принял за восторг энтузиазма фольксдойче, получившей признание истинных арийцев.
— Хайль! — небрежно вскинул руку штурмбанфюрер и открыл папку.
— Милая фрау Клара. Я горд, что смог воспитать в вас замену себе. И рад, что наконец-то уеду на родину. Альпийский воздух творит чудеса, — белесые ресницы теперь уже бывшего шефа дрогнули. — Помните, герр Хайнеман приедет с инспекцией, будьте готовы к этому, не ударьте лицом в грязь.
Начальник СД и полиции штурмбанфюрер Курт фон Экке вручил Кларе на подпись обязательство о том, что лица, не соответствующие условиям службы, не будут зачислены в 134-й батальон охранной дорожной жандармерии, а именно: коммунисты, командиры Красной Армии, комсомольцы, евреи. Личная подпись фрау Таблер под этим документом являлась, по сути, смертельным приговором для неё в случае обнаружения подобных лиц в её подразделении.
На самом деле, эта процедура нужна была Экке, что отследить реакцию этой, интригующей его, фрау.
Это означало, что теперь вся ответственность за работу дорожной жандармерии ложится на её плечи. Лёхлер уехал.
***
Теперь Клара, наконец, могла приступить к постепенной замене жандармов на людей из подполья: безжалостно увольняла за пьянство, за некачественно отремонтированные рабочими участки дороги.
Удостоверения дорожной жандармерии, настоящие, выданные майором фон Экке и заверенные Хайнеманом, позволяли легально носить оружие.
Отряд жандармерии стал реальной ударной группой из легализованных "умерших" узников лагеря.
В целях конспирации Прибер не раскрывал Эззи-Эзингу роль Клары в создании отряда. В свою очередь, и Клара не знала подробностей деятельности oberarzt. Эти люди под страхом смерти спасали жизни советских людей от "этнических собратьев".
Клару тревожили внезапные визиты Хайнемана, на её участке не было никаких проблем, подконтрольные 134-му батальону дороги считались одними из самых безопасных и ухоженных. Взамен уволенных, Клара приняла на службу спасенных из концлагеря и, до поры прятавшихся у подпольщиков, офицеров и красноармейцев, снабжённых новыми документами, якобы бывших раскулаченных и репрессированных дезертиров. Дисциплину в отряде жандармерии подпольщики подняли на небывалый уровень. Их задачей было помочь фрау Таблер доказать Хайнеману, что её не зря назначили и, тем самым, упрочить репутацию Клары. Её люди контролировали профилировку, ведущую в Синельниково.
Клара давно чувствовала со стороны Хайнемана интерес к себе, смешанный с недоверием и чисто мужским самомнением. Его взгляд всегда был наглым и, казалось, на дне его глаз притаилось какое-то ожидание. Вот только чего? Просчёта в работе? Или женского кокетства перед "арийским самцом"? Клара встречала очередной визит начальника Фельдкомендатуры с ожиданием провокации. Это не рыхлый ленивый Лёхлер. Хайнеман — хищник.
Вскоре, её непосредственный куратор — начальник Фельдкомендатуры — Управления дорожной жандармерии Кривого Рога — Хайнеман приехал передать фрау Таблер дела.
Фашисты не признавали административного деления Советов и распределяли территориальное подчинение по-своему.
[Оккупированные украинские области вошли в состав рейхс-комиссариата "Украина" и были разделены на шесть "Генеральных округов", в числе которых был "Генеральный округ Днепропетровск " — занимавший часть территории Запорожья и Днепропетровщину].
Тем неожиданней прозвучало в этот раз его предупреждение о слежке за ней.
"Как реагировать? — щёки вспыхнули, — изобразить удивление?.. Возмущение? Непонимание?" — Клара молчала, держала паузу. Она — выдержанная, собранная арийская женщина, безупречная службистка, доказавшая свою преданность. "Или нужны новые доказательства? Может сейчас самая естественная реакция включить "обиженную женщину"? — глаза Таблер заблестели от навернувшихся слез:
— За что? Разве мало я сделала для рейха? Вы думаете легко мне управляться со всем этим тупым мужичьём? Добиваться идеального состояния дорог?
— Ну что вы, фрау Таблер, я неудачно выразился. Я имел ввиду, что к вам проявляют пристальное внимание, не каждому фольксдойче оказывают такое доверие. Вы — уникальная
