Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
лица. Ни слова не говоря, он медленно развернул телескоп и только потом объяснил, чем грозила нам такая ситуация. Главное зеркало телескопа не крепится, а держится только на «сухариках». Поэтому я мог запросто его разбить, развернув телескоп в такое неподобающее положение.
— А ты знаешь, что главное зеркало стоит столько, что мне придется работать всю жизнь, чтобы купить хотя бы его половину? — только и сказал тихо Витя, когда у него немного отлегло от сердца.
Что и говорить, очень душевный человек был Витя Шевченко
Поэтому я нисколько не раздумывая включил его в число главных героев своей фантастической повести.
Механик
Наконец, приехал Механик, личность, прямо скажу, легендарная. Дело было задолго до появления фильма «Москва слезам не верит», но вполне вероятно, что сценарист фильма списал роль Гоги, в исполнении блистательного Алексея Баталова, с нашего Механика, правда, несколько этот образ, скажем так, облагородив.
А, может быть, на Руси всегда существовал не один, а несколько гениальных мастеров своего дела.
Наш Механик был страшный охотник до женского пола и порядочный матерщинник, словом, как теперь говорят, абьюзер.
Объединяли с героем фильма в нем две черты: он был рабочий-механик, и он был гений.
Механик был женат, но через пару дней уехал в город и потом в красках рассказывал о своих сексуальных похождениях. В работе Механик шуток не любил. Раскритиковал нас по поводу безобразного состояния рабочих инструментов, но мельком похвалил меня, сказав, что хоть сейчас могу работать монтажником третьего разряда.
О значении его талантов говорит такой эпизод. После всех предварительных работ наступил самый сложный момент: юстировка телескопа. Нужно было так настроить устройства, чтобы оптическая ось телескопа совпадала с осью стрельбы лазера.
По поводу оптической оси телескопа. Самая любимая шутка оптиков состояла в том, чтобы выбить у хозяйственников дополнительный объем спирта на протирку этой самой оптической оси, вещи, как сейчас выражаются, виртуальной.
Юстировка не получалась. Ни у Тесляра, ни у Фокина, ни у прибывшего в этой связи самого Квадра-Градского. Выхода не было: нужно снова вызывать Механика, занятого бог знает на какой чрезвычайно важной работе. Механик приехал, обругал нехорошими словами, выгнал всех из телескопа, оставив только «Квадра», который был у него подручным.
Звукопроницаемость в металлическом корпусе была прекрасная, и мы слышали, как Механик распоряжался нашим гордым начальником: Витя, подай то, принеси это, дай закурить и так далее, приправляя свои указания смачными выражениями.
Наконец, после нескольких часов дверь отворилась, и из нее скромно вышел Механик и сияющий «Квадр».
Юстировка прошла с точностью, превышающей расчетную.
Тренировка на расслабление
Наша группа, состоящая то из трех, то двух человек, а потом и из меня одного, именовалась автоматчиками. Конечно, не в том смысле, что мы были вооружены. В наши функции входило обеспечение всего комплекса работ. Поэтому днем мы старались выполнить свои работы, а потом страховали, например, работу лазерщиков, если они задерживались. А когда комплекс, наконец, задышал, астрономы, которые в светлое время мирно спали, выходили работать по луне, а наш рабочий день все продолжался и продолжался, порой, до самого рассвета.
По какому-то положению об охране труда, срок командировки не должен был превышать календарного месяца. В первой командировке мы пробыли почти месяц. И почти сразу же после майских праздников вернулись в горы. Но потом время пребывания в обсерватории естественным образом стало синхронизоваться с фазами луны. Таким образом, три недели я проводил в командировке, а неделю в Москве. Это был трудный режим даже для меня, а уж тем более для моих старших товарищей.
Начальник лаборатории, самый старший из нас, вспомнил о занятиях йогой. Теперь, по утрам, можно было наблюдать занятную картину: на поляне, покрытой цветущими желтыми маками, над крутым склоном горы на резиновом коврике сидит один чудик в позе лотоса, а другой бегает вокруг и делает гимнастические упражнения.
По причине большой занятости выходных дней у нас не было. Был день прилета и акклиматизации, для впервые прибывших, и все. За первые несколько месяцев мы только однажды совершили небольшую прогулку к Большому Алма-Атинскому озеру и познакомились с бытом семьи знакомого Вите Шевченко чабана.
Естественной отметиной такой безразмерной недели была баня, с парилкой и всеми необходимыми аксессуарами. Так и говорили: осталось две бани, или одна баня до возвращения домой. Кстати после бани, которая занимала по времени от силы часа три в послеобеденное время, мы неизменно возвращались на рабочее место и работали всю ночь.
И только однажды этот порядок был нарушен. До конца командировки оставалась одна баня и мы уже были настолько измотаны, что начинали задремывать ночью сидя даже не на стуле, а на простой лавке без перил. После бани начлабу пришла, как ему показалось, хорошая идея провести с нами аутогенную тренировку на расслабление.
— Десять минут — и усталость как рукой снимет, — рекламировал он свою затею.
Может быть с другими у него так бы и получилось, но он еще не подозревал, с кем он имеет дело в моем лице. Я хорошо помню его первые фразы после того, как он разрешил нам прилечь и занять удобную позу:
— Моя левая рука теплая и невесомая…
Я проснулся, как обычно в восемь часов по местному времени и побежал на зарядку.
Правда, я не сразу понял, как же закончился наш рабочий день вчера и почему я сплю одетый. Появление моих товарищей в столовой и их бурная реакция все объяснила.
Оказывается, после коротенькой лекции с инструкциями по расслаблению, начлаб дал команду вставать. Не встал я один. Решили, что я притворяюсь, долго пытались меня разбудить, а когда поняли, что это бесполезно, начлаб решил, что сон до утра заслуживают все, а не только я один, и рабочая ночь не состоялась.
Надо мной потом долго подтрунивали, но я скромно молчал, и никому не рассказывал о похожей ситуации в студенческом общежитии с «вечными студентами».
Тоска по любимой
Следующим, что осталось у меня в памяти, а может быть и самым главным по значимости, была тоска по любимой. Со дня нашей свадьбы не прошло и года, и мы, учитывая неустроенность в жилищном плане, все еще были в положении молодоженов. Я буквально рвался домой и использовал для этого любую возможность. Моя молодая жена переживала этот период, возможно, менее болезненно. Ведь для нее почти ничего не изменилось. Недоставало только мужа, к которому она еще не успела, как следует, привыкнуть.
Однажды, когда я оставался в обсерватории один, дожидаясь
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
