дороги. Трофейные команды стаскивали в кучи оружие и потрошили оставшиеся целыми грузовики.
От самой головы разгромленной колонны донесся знакомый голос — орал Милован. На эти крики мы и нацелились и вскоре наблюдали, как встрепанный Джилас, с кудрей которого даром что не срывались искры, орал на придавленных таким акустическим ударом итальянских офицеров.
— Расстрелять! Всех расстрелять! Поголовно!
Причем криками дело не ограничилось — он выхватил пистолет и я едва успел перехватить его руку. Рассвирепевший Мило рывком обернулся и я увидел его бешеные глаза, перекошенный рот и взмокший лоб.
Кажется, это называется аффект и сейчас кое-кто наломает дров. Мелькнул перед глазами вечно спокойный, как удав Казимирас Гедиминович Урбонас, мой армейский старшина — однажды он загасил похожую истерику даже не изменившись в лице.
— Приказ Тито! — рявкнул я прямо в ухо и потащил отропевшего на секунду Джиласа за ближайший грузовик.
А там шваркнул его спиной об борт, да так, что голова мотнулась и крепко треснулась затылком. Милован зашипел, попытался рукой с пистолетом погладить макушку, долбанул себя оружейной сталью и зашипел еще громче.
— Так, дай сюда, — я отобрал у него «люгер», — а то еще убьешься насмерть. Ты чего орешь?
— Они убили парламентера!
— Ты член Верховного штаба! Ты не имеешь права терять лицо даже в такой ситуации!
— Они нарушили условия сдачи! Бойцы требуют расстрела!
Гуманизм на Балканах? Нет, не слышали.
— Что, все поголовно нарушили?
Джилас злобно раздул ноздри:
— Ты мне софистикой не занимайся!
— Да какая, к хренам, софистика! — сгреб я его ворот и слегка придавил к кузову. — Чистая практика, пленных расстреливать нельзя!
Свободной рукой запихал ему пистолет в кобуру и застегнул ее.
— Это фашисты!!! Сволочи!!!
— Правильно. А ты коммунист. Но если будешь поступать как они, парламентеров убивать или пленных расстреливать, то сам станешь таким же.
Милован вырвал у меня ворот и одернул куртку:
— Это враг! Его надо уничтожать!
Очень хотелось спросить «Ты дебил?», но я задал другой вопрос:
— Сколько пленных взяли русские в Сталинграде?
— Тысяч сто, — буркнул Джилас, продолжая приводить одежду в порядок.
— И почему они, имея в десять раз больше прав, никого не перебили?
Из-за кабины высунулся Бранко и дернул подбородком — все в порядке? Я махнул рукой и повернулся обратно к малость успокоившемуся начальнику.
— И потом, ну, предположим, ты их перебьешь, — продолжал я давить на рассудок, — куда трупы девать?
— В Раму сбросить, — огрызнулся Милован.
— То есть поступить, как усташи. Молодец, сам придумал или подсказал кто?
— Да пошел ты! — Джилас попытался уйти, но я опять приложил его к борту.
— Эй, что там происходит? — отреагировал на стук незнакомый голос с той стороны.
— Все в порядке, — прогудел там же Бранко, — марксистскую теорию толкуют.
Но после сталинградского аргумента друже член ЦК малость пришел в разум и отбивался уже более рациональными аргументами.
— А куда их деть? Конвоировать, кормить?
— Да отпустить и все.
— Они в Кониц уйдут, гарнизон усилят!
— Ну так и хорошо, — обнял я его за плечи, — представляешь, какую панику там наведут? А перебьешь их, гарнизон узнает и встанет насмерть, не вышибить.
Страсти после недавнего боя немного улеглись и всего через час командиры и команданты согласились, что убивать пленных не стоит и что выгоднее будет их отпустить, а я сорвал голос и под конец только сипел.
После Прозора и Ябланицы партизанские дивизии охватили Кониц: 1-я закапывалась на перевале Иван-Седло, через который шла дорога из Сараево, 2-я по каньону Дрежницы вышла к Неретве и заблокировала помощь из Мостара, а к самому городу подходила 3-я. Арсо перенес свой командный пункт в Донье Село, без малого на окраину Коница.
— Все-таки третья, без отдыха?
— Таков приказ Верховного штаба.
Ну да, а то я не знаю, кто составляет такие документы и кто их подписывает. Верховный командант не любит, когда его приказы не выполняют или меняют по своему усмотрению, но почему-то лично штурмом города не руководит.
Одно счастье, что Арсо не дурак, тем более что он-то и писал этот приказ, но тогда не было полной ясности. И не меняя общей диспозиции, он немного перенацелил бригады, усилив главное направление почти вдвое.
Обсуждение последних деталей перед штурмом меня почти не касалось, тем более Арсо передал мне записку от Альбины и я предавался радужным мечтам, которые самым грубым образом нарушил Милован:
— А парламентером я предлагаю послать Влада Мараша. Тем более у него есть опыт Плевли и он уверен, что парламентеров не убивают.
Глава 6
Флаг тебе в руки
От Федерации в Италию нас поехало четверо — президент, начальник отдела международных связей, переводчик и я на подхвате. Местные оружейники устраивали нечто вроде неформального съезда и выбрали для него тихий городок Урбино, подальше от осточертевших офисов шумной Ломбардии. Настрелялись мы до звона в ушах, натрепались до мозолей на языке, а уж сколько местного вина выпили — уму непостижимо, зато договорились о спонсировании, соревнованиях и вообще очень удачно поработали. Мне вообще кажется, что все протокольные мероприятия нужны, чтобы делать протокольную рожу, а настоящие договоренности и решения принимаются вот на таких междусобойчиках, подальше от лишних людей и тем более журналистов.
До отлета оставалось еще три дня, которые мы намеревались провести на Адриатическом побережье, но Антонио, выделенный нам в сопровождение сотрудник Fabbrica d’Armi Beretta, вдруг предложил:
— Поехали, покажу вам настоящую Италию!
Только дурак от такого откажется и мы два дня колесили по Марке, Абруццо, Умбрии и Лацио, ели в маленьких деревенских тратториях и остериях — обычный домик, при
