Галичу монголо-татарами, был так тяжел, что город надолго утратил свою прежнюю политическую роль. Княжеский двор и дружина переехали в город Холм, который стал новой столицей княжества.
Весной 1241 года монголо-татарские полчища перешли границу Руси и вторглись в Польшу, Чехию и Венгрию. Народы этих стран тоже попали под удар страшных степных завоевателей.
НАРОД — «ВОИТЕЛЬ ЗА ЗЕМЛЮ РУССКУЮ»
Батыево нашествие, которое сопровождалось опустошением огромных территорий и неисчислимыми человеческими жертвами, оставило глубокий след в памяти народной. Его события нашли отражение в сложенных народом былинах, сказаниях, песнях, пословицах. Это было время страшного народного бедствия и одновременно время героических подвигов в борьбе за независимость своей Родины.
Княжеские и церковные летописцы, довольно подробно описывающие события нашествия Батыя, почти ничего не говорили о роли народных масс в борьбе с монголо-татарскими завоевателями. Борьба с монголо-татарами представлялась ими исключительно как дело князей, «святых мучеников» и «страдальцев», или духовенства, которое своими молитвами якобы обеспечило «божью помощь». Такое преувеличение «подвигов» светских и духовных владык в летописях вполне объяснимо. Летописные своды составлялись, как правило, при дворах князей или в монастырях, и летописцы попросту выполняли волю своих хозяев. В действительности поведение князей и духовенства во время нашествия никак нельзя назвать героическим.
Феодалы, занятые междоусобными войнами и своими узкими вотчинными интересами, оказались не в состоянии объединить и возглавить народные массы для отражения нашествия. Даже после разгрома монголо-татарами Волжской Булгарии, который был прямым предупреждением о готовящемся нападении, в Северо-Восточной Руси не заметно никаких попыток объединиться для отпора врагу. Поэтому, когда началось нашествие, монголо-татарское войско имело возможность разбивать поодиночке немногочисленные дружины отдельных русских княжеств.
Ни один из северо-восточных князей, в том числе и великий князь Юрий Всеволодович, не пришел на помощь Рязани, которая вынуждена была биться с огромным войском Батыя один на один. В результате храбрые рязанские дружины погибли в неравном бою «у пределов Рязанских», открыв завоевателям дорогу в глубь русских земель.
В свою очередь, когда наскоро собранные владимирские полки были разбиты под Коломной, а великий князь уехал из своей осажденной столицы в глухие заволжские леса и начал лихорадочно собирать в стане на реке Сити войско, другие князья явно не торопились посылать дружины своему «брату старейшему». Не пришла помощь даже из близлежащего сравнительно безопасного Новгорода, где княжил брат великого князя — Ярослав Всеволодович. Войско Юрия Всеволодовича было окружено и погибло в жестокой битве. Батый, не опасаясь больше внезапного нападения с севера, разделил свои полчища на мелкие отряды и широким фронтом, «облавой туменами» опустошил большую часть СевероВосточной Руси. Близорукая, своекорыстная политика феодальных правителей облегчала монголо-татарам завоевание русских земель.
Поистине позорным было поведение во время нашествия духовных феодалов — митрополита и многих епископов. Как правило, они бросали свою «паству» на произвол судьбы и бежали при приближении врага в безопасные места. Пример подал глава русской церкви митрополит Иосиф, грек по происхождению. Он исчез накануне нашествия и больше не появлялся. Видимо, он уехал на родину, в Грецию, подальше от татарских сабель. Бежал неизвестно куда при приближении монголо-татар и рязанский епископ. Летописец сообщает об этом факте в очень осторожных словах: «А епископа уберег бог, отъехал прочь в тот год, когда рать Батыя оступила град». Где спасался от нашествия ростовский епископ Кирилл, нам известно. Летописец отмечает, что он «избыл татар на Белоозере», в далеком северном городе, защищенном непроходимыми лесами. Остались в живых после Батыева погрома епископы галицкий и пере-мышльский, хотя их города были разрушены до основания. Черниговский епископ Порфирий, правда, находился в городе во время осады, но тоже не пострадал. Монголо-татары захватили Порфирия в плен, увели с собой, а затем за какие-то заслуги с миром «отпустили в Глухове», небольшом городке на Сейме. Епископ Порфирий был одним из немногих черниговцев, уцелевших во время нашествия.
Даже историк русской церкви Е. Е. Голубинский, которого трудно заподозрить в недоброжелательном отношении к духовенству, вынужден был признать, что «летописи не дают нам права сказать, что епископы наши оказались на высоте своего призвания — они не говорят нам, чтобы при всеобщей панике и растерянности раздавался по стране этот одушевляющий святительский голос». Красноречивое признание человека, который посвятил свою жизнь написанию многотомной «Истории русской церкви»!
Истинным «воителем за землю Русскую» были народные массы, крестьяне и горожане. Именно они вынесли на своих плечах всю тяжесть неравной борьбы с монголо-татарскими завоевателями.
Героическая оборона русских городов, которые монголо-татарам удавалось взять только после многодневных кровопролитных штурмов, ценой больших жертв, проводилась, как правило, силами местного городского и сельского населения. Об этом свидетельствуют факты, содержащиеся в русских летописях.
Так было при осаде столицы Северо-Восточной Руси города Владимира. Накануне решительного штурма сыновья великого князя Всеволод и Мстислав, оставленные для руководства обороной, позорно бежали из города, а многие бояре и воеводы постриглись в монахи. Владимирцы остались без руководства, но продолжали упорно отбиваться. Только после жестокого боя враги сумели ворваться в город.
Так было при обороне небольшого городка Торжка. В Торжке не оказалось ни князя, ни княжеской дружины. Городские стены защищало вооруженное посадское население. Новгородские бояре ничем не помогли своему «порубежному граду». «А из Новгорода не было помощи», — замечает летописец. Несмотря на это, жители Торжка две недели отбивали ожесточенные приступы Батыя — вдвое дольше, чем многолюдный и хорошо укрепленный великокняжеский Владимир!
Так было при героической обороне Козельска, вписавшей славную страницу в русскую военную историю. Летописцы специально отмечали, что козельский князь Василько «млад был» и инициатива обороны принадлежала горожанам. В то время как ряд княжеских городков смоленской и черниговской земель сдались монголо-татарам без сопротивления, «козельцы совет сотворили не вдатися Батыеви» и семь недель отбивали приступы врага, нанеся ему большой урон.
Так было при обороне Киева, столицы Южной Руси. Князь Даниил Галицкий, захвативший Киев накануне нашествия, бросил город на произвол судьбы и уехал на запад. Обороной руководил «тысяцкий Дмитр». В тяжелых условиях, не ожидая помощи, киевляне упорно защищали город и почти все погибли в неравном бою.
Решающая роль народных масс Русской земли в борьбе против монголо-татарских завоевателей нашла отражение в «памяти народной» — русском былинном эпосе. Былины, сложенные народом, показывают истинное отношение народных масс к тем или иным событиям, дают их оценку народом. Многие былины Киевской Руси, связанные с борьбой русского народа против кочевников-половцев, были переосмыслены после монголо-татарского нашествия. Новое страшное бедствие, обрушившееся на Русь, заслонило давние половецкие набеги, и в былинах на место традиционного «половчанина» пришел «злой
