опоры Австрия начала превращаться препятствие или, точнее, в опасность для коммуникаций русской армии на Дунае. При таких условиях о глубоком проникновении за эту реку, не говоря уже о Балканах, и речи быть не могло.
В 1849 г. фельдмаршал И. Ф. Паскевич сформулировал принцип: «Дорога в Константинополь лежит через Вену». Теперь эта истина подтверждалась на практике. Кроме необходимости оглядываться на австрийцев, главнокомандующий не был уверен и в том, что с имеющимися у него силами можно с успехом одновременно осаждать Силистрию и наступать на турецкую армию. В то, что Омер-паша сам начнет наступление и предоставит возможность генерального сражения до подхода англо-французов, фельдмаршал не верил. Император был возмущен и требовал идти вперед, не считаясь с опасностью австрийской угрозы, и не упускать «драгоценного времени». Из Трансильвании австрийцы могли достичь Ясс за 4–5 переходов, в то время как русским войскам только из Бухареста и Браилова требовалось для этого 14 и 9 усиленных переходов соответственно. При этом для перехода в эти города из-за Дуная и из различных районов Валахии за Серет потребовалось бы дополнительно от 10 до 20 переходов. Опасность окружения была слишком велика.
С самого начала войны начала сказываться техническая отсталость русских Вооруженных Сил, несопоставимость промышленного и финансового потенциала России и союзников. Уже в 1853 г. финансовое положение страны резко осложнилось. Доходы Империи составили 227 471 501 руб., а расходы — 336 298 884 руб. Таким образом, дефицит равнялся почти половине дохода государства — 108 829 383 руб. Львиную долю составляли военные расходы — 98 540 438 руб., или 43 % всех доходов страны. В 1854 г. сумма доходов составила 242 380 000 руб., а расходов (включая сверхсметные ассигнования) — 389 312 000 руб. Дефицит бюджета вырос до 146 932 000 руб. Большая часть военных расходов России, естественно, шла на армию. Например, в 1853 г. на нужды Военного министерства было потрачено 82 533 764 руб., в то время как Морское министерство получило 16 006 674 руб. Русский флот не имел ни малейшей возможности сравняться силами с флотами основных морских держав того времени. Если армия не могла обеспечить быстрого успеха, то у флота не было такой возможности даже умозрительно. Он мог вести исключительно оборонительные действия.
Английский флот перед войной имел 18 парусных и парусно-винтовых линейных кораблей и 43 корабля второго ранга, французский — соответственно 12 и 17 таких кораблей. Превосходство на море сразу же перешло к союзникам. Преимущество в паровых судах было особенно впечатляющим: только англичане имели 12 паровых линейных кораблей, 5 паровых фрегатов, 14 паровых корветов, 4 паровых шлюпа. Списочный состав Балтийского флота насчитывал 255 единиц, включая транспорты, малые и гребные суда, 12 пароходов и 11 пароходо-фрегатов, все 25 линейных кораблей флота были парусными, из них только один — «Россия» — был 120-пушечным. Дальний переход вне пределов Балтики могли совершить только 11 линейных кораблей — все они были старой постройки и для боевых действий в удалении от своих баз не годились. В 1852 г. на Балтике приступили к строительству четырех первых винтовых фрегатов, однако выполнить эту программу не удалось. Машины заказывались в Англии, и до начала войны успели получить только одну, остальные были конфискованы.
Россия могла рассчитывать на симпатии и поддержку христианского населения Балкан, но именно это беспокоило Лондон и Париж. Не имея угрозы со стороны русского флота в Атлантике, союзники сумели обеспечить решающее превосходство на основном театре военных действий — на Черном море и в Крыму. Свои действия в восточном Средиземноморье они начали с поддержки туркам в подавлении греческих (преимущественно) восстаний в Эпире, Фессалии, Македонии и Халкидике. Население здесь было преимущественно христианским. В Фессалии, например, по французским данным на 1850 год, из 350 тыс. населения только 70 тыс. были турками. В 40-е годы XIX в. греко-турецкие отношения постоянно ухудшались, в 1847 г. дело дошло до формального разрыва. Королевство вызывало у союзников серьезные опасения и подозрения. После «дела Пасифико»[4] и блокады греческого побережья английским флотом в 1850 г. англофобия и франкофобия в греческом обществе резко возросли. Русская дипломатия оказала поддержку Афинам во время противостояния с Англией, а позже способствовала преодолению схизмы между Синодом Элладской церкви и патриархом Константинопольским. Всё это усилило рост симпатий к России в Греции.
После поездки вице-адмирала Корнилова в Афины в марте 1853 г., которую он совершил из Константинополя, где находился при Меншикове, сомнения союзников относительно Греции лишь усилились. В январе 1854 г. в горном районе Радовицы, который турки плохо контролировали, начались антитурецкие выступления. Они вызвали огромный резонанс в королевстве, особенно потому, что на их подавление были брошены отряды албанцев. Движение в поддержку христиан было столь сильным, что правительство Греции уже не в состоянии было осуществлять прочный контроль над страной и границей. Поскольку король предполагал лично возглавить армию в случае войны, Николай I даже назначил своего представителя при греческом командующем. Правда, в Афины он так и не поехал.
Илл. 32 Модест Богданович. План осады крепости Силистрия в 1854 году. 1876
Менее чем за год международная обстановка претерпела значительные изменения. В 1853 г. могло показаться, что во главе континентальной политики Европы находится Россия, противостоящая изолированной Франции и опирающаяся если не на союз, то на соглашение с Англией. Весной 1854 г. изолированной была Россия, а Франция и Англия возглавляли Европу, опираясь на явный уже союз. 10 марта 1854 г. греко-турецкие отношения были разорваны. 9 апреля представители Англии, Франции, Австрии и Пруссии подписали протокол о мерах в отношении Греции. 11 апреля союзниками была установлена блокада побережья, а 13 мая англо-французская эскадра с десантом вошла в гавань Пирея. Греческий флот: два корвета, один бриг, один пароход, семь шхун, три тендера, три канонерские лодки и одна галера — фактически перешел в распоряжение союзников. 27 мая 1855 г. был подписан греко-турецкий договор о торговле и навигации, восстановлены дипломатические отношения. Оккупация Пирея фактически стала постоянной, союзники удерживали город вплоть до февраля 1857 г. Англо-французы оставили Грецию по требованию России, начав эвакуацию 19 февраля 1857 г., они покинули территориальные воды королевства 27 февраля того же года.
В 1854 г. контроль над подступами к Дарданеллам был непременным условием свободы действий союзников за Босфором. 10 турецких фортов здесь, по мнению англичан, находились в весьма удовлетворительном состоянии, их 300 орудий были вполне современными, однако только форты на азиатской стороне пролива были укреплены с тыла. Командование британской Средиземноморской эскадры, очевидно памятуя о неудаче адмирала Дакворта в 1807 г., считало занятие турецких фортов на Дарданеллах войсками союзников первым шагом на пути к будущей кампании против России. Такой же точки зрения придерживался и Наполеон III, который с осени 1853 г. работал над планами высадки десанта в Крыму. В конце
