Водитель приоткрыл окно ниже, высунулся.
– Чего?
В салоне гремела музыка.
– Выруби «дальний», по глазам бьет сил уже нет… И деться в пробке от тебя некуда.
– Да я на ближнем, смотри, – водитель переключил рычаг, дернул его вверх, продемонстрировав – фары, действительно, загорелись ярче.
Макс вздохнул, покачал головой. Мать в трубке прислушалась, отозвалась обиженно:
– Ладно, слышу, ты там занят. А я тут со своими семейными безделицами.
– В дороге я. В пробке застрял. Так что там с Кариной?
– Ничего!
Сейчас он корил себя, что он, увлекшись тем водителем и его дальним светом, не расспросил подробности. Он не придал значения тому разговору: не мудрено, что после зимнего конфликта Карина не особенно откровенничала с матерью. «Надо позвонить ей», – отметил про себя.
И замотался, так и не перезвонил.
Вспомнил почти через неделю, когда Аделия завела разговор о подарке отцу ко дню рождения.
Макс стукнул себя по лбу, набрал номер Карины. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Карина не появилась на связи ни в этот день, ни в последующие.
И вот сейчас этот звонок Рафаэля.
Макс почти дословно вспомнил и выписал на листке фразы из последнего разговора с двоюродной сестрой.
– Макс, тебе хорошо сейчас? – спросила каким-то чужим отстраненным голосом.
Макс пожал плечами – странный вопрос для телефонного разговора посреди рабочего дня.
– Вроде да.
– Вроде или да? Понимаешь, это важно. Мы всегда мыслим и чувствуем как-то приблизительно, мутно определяя границы важного. А это важно – быть счастливым.
Макс вспомнил, как насторожила его эта фраза.
– Карин, у тебя все в порядке?
Девушка будто спохватилась, отозвалась торопливо:
– Да-да! Все нормально… Я просто… немного ничего не понимаю.
Макс засмеялся:
– Так это нормально, когда человек немного ничего не понимает, – неуклюжая фраза, смущение в голосе сестра развеселили его. – У тебя возраст такой – поиска и экспериментов.
– Правда? Думаешь, дело в возрасте?
Слишком серьезная интонация для шуточного разговора. Макс выдохнул – Каринка, не темни. Чего у тебя случилось? Что-то в группе? С Рафаэлем поссорилась?
Пауза, тихий, едва уловимый вздох:
– Нет. Не беспокойся, все хорошо, будет еще лучше…
– Точно?
– Да…
Сейчас, после разговора с Рафом, он понимал, что «будет еще лучше» было сказано накануне ухода от Рафа. То есть с уже принятым в голове и в сердце решением. За годы службы он убедился, что любое, даже самое опрометчивое решение принимается именно в таком порядке – сперва в голове, затем – в сердце. Мысль, подкрепленная желанием – самый опасный коктейль, самая гремучая смесь.
Значит, все важно произошло раньше. Значит, когда Раф вернулся домой, у Карины уже было готово решение и она была готова его исполнить.
«Так, это уже что-то», – подумал. Взглянув на часы, набрал номер тетки.
– Доброе утро, теть Свет. Чего, как дела там у вас? К нам собираетесь в мае? – он прищурился, разглядывая собственные каракули, задумчиво вывел на полях слово «май».
Тетка вздохнула:
– Ой, не знаю, Макс. Хотела. Да что-то теперь не уверена, Каринка, знаешь ведь уже, фортель выкинула, сбежала куда-то и на связь не выходит, паразитка. Я вся на нервах уже.
Он сделал вид, что разговора с Рафом не было.
– А чего не выходит, давно? – Макс говорил расслабленно, будто про между прочим, хотя остро отточенный карандаш хищно завис над клетчатым листом, готовый записать все, что расскажет родственница.
Светлана вздохнула.
– Да уж недели три как. Я сперва и не знала, числа пятого апреля этот ее, Рафаэль, заявился, мол, она уехала, мы расстались, не знаете ли, где она может быть… А я откуда знаю, она мне почти не звонила в последнее время.
– Может, квартиру сняла?
– Да какую квартиру, Макс! Денег у нее нет. Она же на работу не устроилась, куда я ее пристроить хотела бухгалтером, с танцульками своими завязалась. А кому они нужно-то сегодня?
– Что-то она зарабатывала, как я понял. – Макс откровенно провоцировал тетку, заставлял рассказывать больше и неосторожнее, ошибаться и оговариваться, вытаскивая на свет то подспудное, бессознательное, которое и является истиной.
И Светлана велась.
– Не смеши меня, какие там деньги! Нищие балалаечники, трубадуры. Что там на кривляньях этих заработать можно. Так после его отъезда кинулась по старым знакомым ее искать, так никто сто лет не слышал-не видел.
Макс отметил на листке: «Проверить контакты по рок-группе». Сам при этом продолжал задавать наводящие вопросы:
– Хм, сто лет… А конкретнее? И с кем говорили?
– С Дашей, Карининой школьной подругой. В школе не разлей вода были, а как в университет поступила, с этим своим связалась, так и не виделись они. На Новый год последний раз созванивались, говорит.
– Мм, понял. А что, Карина так раньше делала? Ну, уезжала, не предупредив?
– Да нет, конечно! Пока с этим фотографом не спуталась, так и каждый день звонила!
С «этим фотографом» двоюродная сестра «спуталась» уже два года как.
«Не информативно», – отметил про себя Макс, поставив на полях большой знак вопроса.
– А Карина что-то странное последнее время говорила? Ну, в поведении может что-то поменялось? Именно в последнее время, месяц, может, два?
Светлана задумалась:
– Да не особо… Я ж говорю, отдалилась она. Еще больше, чем раньше отдалилась… – она всхлипнула: – Макс, узнай у Рафаэля, может. у нее какие институтские подруги, о которых я не знаю. Ну, где она может еще быть? Ума не приложу! И все разъехались, одна я – Николай в больнице с обследованием, Данька в отпуске, Гена в командировке.
– А на религиозной почве никаких знакомых у нее не появилось? Не упоминала она чего-то подобного?
Светлана задумалась еще крепче:
– Д-да нет… Макс, ты это сейчас к чему спросил?
– Да просто Раф нашел ее. В монастыре она каком-то, старообрядческом, как я понял.
– ЧТО?! – Тетя Света вспыхнула: – Быть такого не может? Она ему что, позвонила все-таки?! Вот дура!
Макс закатил глаза, сдержал вздох:
– Нет, случайно он ее нашел. Не знаете, что там за монастырь у вас в Макошиной пустоши?
– Да не знаю я… Господи, кошмар-то какой… – она тихо заплакала: – Это что ж она, вот так взяла и ушла в монастырь, от будущего отказалась, от жизни? И все из-за мужика одного?!
