Пролог
– Гос-споди, девочки…Коровы-коровами, – простонал Андрей, режиссер-постановщик фейшн-шоу, прикрыл ладонью лицо.
Он замер на площадке для фото и видео операторов, напротив конца длинного изогнутого подиумного языка, на котором модели позировали, и критически высматривал ошибки, потенциальные триггерные точки для накладок.
– Алина, последний раз говорю, не задирай голову! – рявкнул на одну из девушек. Тут же потребовал от присутствующей на прогоне представителя модельного агентства: – Если она так сделает на показе, сниму прямо с дефиле, поняла?
Девушка мрачно кивнула. Андрей сунул руки в карманы, нахмурился:
– Черти кого присылают. Ни фактуры, ни походки…
Больше прохода моделей его интересовали только возможные накладки.
Накладки были на любом фешн-шоу. Даже на самом топовом. Даже на самом звездном. Это он знал наверняка – испытал на собственной шкуре. Однажды пустили эффектные искры по периметру подиума. От фейерверка загорелся шлейф на свадебном платье, том самом, что должно было завершить показ. В другой раз на подиум выскочила кошка. Откуда она взялась в приличной галерее никто не знал, но эта зараза устроилась посреди «языка» и начала вылизывать собственный рыжий зад. Все гости, байеры, журналисты фотографировали только ее. Будто никто прежде не видел котика. И это был грандиозный провал.
Сегодня у него такого не будет. Он все продумал заранее.
Никаких спецэффектов, никаких рисковых фейерверков, дымовых завес. Только свет.
Но свет, выставленный шикарно, – это уже победа.
Он будет меняться от коллекции к коллекции, он будет преломляться в их чертовых стразах. Он будет делать драматические тени в их чертовых драпировках. Он станет второй стороной звука. Его глубиной.
– Ну, как, все плохо? – К нему подошел помощник, Генчик Вавилов.
– Отвратительно, – отозвался Андрей с улыбкой.
Надо сказать, он был крайне суеверен и никогда не хвалил показ до его окончания. Собственно, зная эту странноватую привычку босса, Генчик усмехнулся.
– Швабры – коровы? – уточнил на всякий случай на счет девочек-моделей.
– Неимоверные!
Генчик был польщен: кастинг моделей он проводил лично, впервые самостоятельно. Больше ста девушек хотели участвовать в показе. Он отобрал тридцать. Самых лучших. То, что они «коровы» – лучшая похвала от Андрея перед дефиле. Генчик заулыбался, словно мартовский кот:
– Кто сегодня фина́лит шоу?
Режиссер сверился со списками:
– Стефан Марроне…
И он неопределенно кивнул за кулисы.
Там, в просвете между задником и прикрепленными к нему гигантскими буквами-логотипами известного дома моды, стоял темноволосый парень, будто сошедший с полотен Караваджо. Оливковая кожа, темные глаза с сумасшедшинкой, чувственные губы, чуть вьющиеся жесткие волосы собраны в небрежный хвост. Юноша пристально следил за шедшими по подиуму моделями, делал пометки в блокноте. Что-то вычеркивал, что-то вписывал.
– Этот сопляк – Стефан Марроне, тот самый? – Генчик презрительно скривился.
Андрей покосился на него, проговорил холодно:
– Сопляк или нет, но на него положила глаз сама Мария Тереза Стафф… Если ничего не запорет на дефиле, он станет десятым претендентом на стажировку в ее Доме моды. А это, между прочим, золотой билет в мир Haute couture, – он взглянул на парня у кулис, задумчиво потер подбородок: – Я не удивлюсь, если он однажды станет главным дизайнером «Киар Алари»…
Генчик притих, с любопытством пялясь на молодого дизайнера.
Тот, почувствовав на себе их взгляды, неохотно оторвался от блокнота, посмотрел тяжело, будто прибил к хлипкому помосту… Убрал блокнот в задний карман джинсов, а карандаш – за ухо. Сейчас он был похож на рассерженного ворона, дикого и злопамятного.
Повернулся и ушел за кулисы.
– Н-да, с таким характером сложновато ему будет, – со знанием дела прокомментировал Генчик. – Даю голову на отсечение.
Андрей только презрительно фыркнул:
– С таким характером он выклюет победу, а потом сыграет в регби твоей отсеченной головой.
Он спрыгнул с помоста, направил за кулисы – надо проверить музыку и настройку звука: после третьего дефиле идет длительный проигрыш, во время которого должна произойти смена заставки на заднике. Нужно еще раз проверить, отходит ли все по хронометражу.
Пройдя за кулисы, он почти нос к носу столкнулся с этим парнем, Стефаном, тот будто ждал его.
– Чего? – бросил неприветливо в смуглое лицо.
Тот протянул ему вырванный из блокнота клетчатый лист, с ровно выведенными и обведенными в кружки цифрами пять, семь, тринадцать и шесть.
– Для моего дефиле нужны эти модели, – коротко приказал. Именно не попросил, а приказал. Что особенно взбесило Андрея.
Режиссер едва дар речь не потерял:
– Ты офанарел? Завтра показ, все модели распределены, последовательность выходов выстроена… Я что, из-за тебя буду весь показ перекраивать?!
– Мне привести своих моделей? – Парень полоснул темным, как турецкая ночь, взглядом, будто кинжалом по тощему горлу режиссера.
Тот шумно выдохнул, представил сколько вопросов вызовет этот финт, схватил листок, пробежал еще раз глазами: выбранные сопляком девочки ничем особенным не отличались. Рядовая внешность, рядовой рост – метр семьдесят восемь. Они загружены на показе меньше других именно из-за своей заурядности. Вешалки и не больше.
Он потряс листком перед носом:
– Нафига они тебе? У тебя же нормальные модели выбраны для показа. Что с ними не так?
Парень отвел взгляд на мгновение, скользнул мимо Андрея, пояснил неохотно:
– Походка. Мне для дефиле нужна их походка.
И не говоря больше ни слова, сунул руки в карманы, повернулся и направился к выходу из зала.
Андрей так и стоял у кулис с зажатой в руке клетчатой бумажкой, смотрел ему вслед.
– С таким характером он себе башку пробьет, – зачем-то проговорил. – А я станцую на его похоронах.
Но замену выходов моделей сделал.
Глава 1.Стефан
Из кулуаров он знал, что Мария Стафф подбирает дизайнера-стажера на женскую линию Haute couture. Сейчас линию вел француз Дидье Лапен, немолодой, но амбициозный и смелый. Его стиль – нечто компромиссное между авангардом Гальяно и шиком Ив-Сен Лорана. И это «нечто» оказалось непонятным клиенткам легендарного дома моды: одна за другой коллекции терпели крах.
