пальцем… Заставлю!
Я ничего не сказал, только отвернулся.
Ну и она изо всех сил пыталась — руками, языком, губами, разгоряченным телом. Ощущения были странные — внутри я оставался холодным и безучастным, хотя физиология вроде бы работала как обычно.
И Юнесса чувствовала, что я на самом деле не с ней, и злилась все сильнее, удовольствие выходило совсем не то, что раньше. До этого она всегда побеждала, несмотря на все мое сопротивление, а теперь я вроде бы не сопротивлялся, но и в руки ей не давался.
— Но почему? Почему? — прошипела она, укусив меня повторно.
— Потому что все, — сказал я очень холодно. — Я этого не хочу. Уходи.
Юнесса вздрогнула, словно ее ударили плетью, и вскочила, принялась собирать одежду. Она не выругалась ни разу, не сказала вообще ничего, даже не посмотрела на меня больше, но в комнате я остался один.
Да, я сумел преодолеть искушение, впервые наверное справился с притяжением к этой женщине…
Но несмотря на это, ощущал я себя на диво погано, сердце глодала зубастая тоска.
* * *
Проснулся я от свиста и рокота над самой головой, и начала решил, что это часть сна.
— Командир, там движуха, — сообщил заглянувший в мою комнату Макс, и я понял, что нет, сон закончился, пора вставать.
Солнце всходило, над трущобами висела все та же дымка, скрывавшая очертания громадных зданий на горизонте. А еще прямо над крышами ходили два летательных аппарата, похожих на вертолеты, только без винтов; они были черными и пузатыми, с каким-то символом на борту.
Именно один из этих агрегатов разбудил меня.
А теперь мы смотрели на него с крыши цеха, куда можно было забраться по пожарной лестнице.
— Что там такое творится? — спросил я, и в этот момент разглядел наконец символику вертолетов — два скрещенных кинжала, герб Службы надзора, главной спецслужбы Гегемонии.
— Какая-то операция, похоже, ха-ха, — ответил Макс, чьи бойцы стояли на страже последние часы. — Как сказал Илон Маск — чистить чистого — только грязнить, подавитесь.
По узким переулкам бегали люди, и не только мужики с оружием, с которыми мы имели дело вчера, но и женщины с детьми. Доносились испуганные крики, в нескольких местах поднимались столбы дыма, издалека доносилась стрельба.
Местные встретили нас вчера совсем не пряниками, и мы не понимаем, что творится.
Но Служба надзора устроила мне кучу неприятностей, и я эту контору, мягко говоря, не любил. Меня пытали, допрашивали, пытались сделать стукачом, устраивали на меня охоту на нашем же линкоре.
И что, я буду смотреть, как та же Служба творит бесчинства?
— Давай собьем эту штуку, — буркнул я, глядя на приближающийся к нам вертолет.
— Разумнее отсидеться… — начал Дю-Жхе.
— В жопу разум! — буркнул я, поднимая автомат. — Давай на раз-два-три!
Понятно, что аппарат бронирован, но броня скорее всего только на брюхе, чтобы не сбили снизу.
Отдача толкнула в плечо, наши «Иглы» застрекотали, и стекло на кабине вертолета пошло трещинками. Он подлетел достаточно близко, чтобы я увидел испуганное лицо пилота, округлившийся рот, и то, как этот пилот упал лицом на штурвал и машина с воем ринулась в сторону.
— Ух мы им показали, вапще! — воскликнул Макс.
Вертолет ткнулся носом в одну из хибарок, сокрушил ее со скрежетом и ревом. Мгновение ничего не происходило, а затем громыхнул взрыв, в стороны рванулись языки огня, а вверх столб дыма.
— Есть, — подтвердил я.
Уцелевший вертолет заложил крутой вираж и принялся набирать высоту, уходить прочь. С улиц внизу донеслись победные вопли, а вокруг загоревшегося дома замельтешили люди с ведрами.
— Все равно на местных свалят, — добавил я. — Вряд ли власти знают про этот портал. Дело такое. Ладно, чего у нас там с водой?
На крыше остался часовой, а мы спустились в большой зал, где начали просыпаться бойцы.
— Хррр? — сказал мне явившийся из темного угла Котик, и пришлось садиться на корточки, чесать ему сначала загривок и спину, а затем и пузо, словно обыкновенному земному кошаку.
На умывание воды у нас не было, и на питье оставалось буквально совсем чуть-чуть, по несколько глотков. Судя по всему, нам предстоял прорыв к ближайшему источнику живительной влаги… понять бы еще, где он тут находится и как выглядит, ручей, колонка посреди улицы или что-то еще?
Крики снаружи донеслись, когда я как-раз закончил инвентаризацию, и звучали они не так агрессивно, как вчера.
— Эй, командир, — в дверь заглянул Ррагат. — Там к тебе авторитетные пацаны пришли. Делегация в натуре. Руки пустые, клянутся, что разговаривать собираются и вообще миру мир и всякая дружба.
— Ну что же, давайте разговаривать, — я повернулся к Дю-Жхе. — Всех под прицел. Окрестности тоже.
Береженого, как говорится, сам Гегемон бережет.
Сам я нацепил бронезащиту и шлем — снайперы могут быть не только у нас.
— Ты со мной, — велел Ррагату.
Бывший шулер местный, и он мне всяко пригодится.
Утреннее солнышко тут же полезло мне под забрало, я прищурился, даже руку поднял. Сначала увидел только силуэты «делегатов», и только потом разглядел, что за типы решили свести с нами знакомство.
Справа стоял невероятно огромный кайтерит в черном пиджаке и шароварах. Выдавалось огромное пузо, и кожа всюду, от макушки до пупка, везде, где я мог видеть, была покрыта татуировками. Слева маленький веша переминался с ноги на ногу, мрачные глаза посверкивали из-под шевелюры, и одеянием ему служил вполне армейский камуфляж.
А между ними располагался похожий на уродливого эльфа игва, торчал нос-клюв, темные глаза находились на разном уровне, а когда он улыбался, то становились видны кривые зубы. Но смотрел этот тип так, что не оставалось сомнений — кто именно тут главный, кто отдает приказы.
— Доброго дня, — я остановился, не дойдя до «делегатов» метров пяти.
— И вам доброго дня, — отозвался игва. — Добро пожаловать в Изнанку Отсутствия.
Отсутствие? Тот район, где родилась Крыска? А что такое Изнанка?
— Меня зовут Сонным, — продолжил он. — И я присматриваю за порядком в Изнанке.
Понятно, перед нами мафики, и почтил нас визитом местный бандюган в законе.
— Вчера мы не очень разобрались, что за дела начали твориться, — говорил Сонный правильно, как образованный человек, а не как быдлатая шантрапа из трущобного района. — Просим прощения. Решили, что кто-то творит беспредел, вот и начали палить с перепугу. Сегодня же видим, что люди серьезные к нам явились, не прихвостни надзорные, и мы к вам со всей душой… Но хотелось бы знать, кто вы такие будете и что забыли на нашей земле?
Последнюю фразу он подчеркнул.
— Мы отбивались от врага,
