сегодня вот приболела.
— Ах, мама! Позвонила бы мне!
— Прости, дорогая. Не хотелось тебя лишний раз дергать.
Я качаю головой и снова обращаюсь к полицейскому:
— Значит, это всего лишь неудавшееся ограбление? — После недавних событий я чувствую склонность к паранойе.
— Похоже на то. Думаю, просто воспользовались случаем. Там буквально метрах в трехстах сквот, возможно, пара торчков оттуда и решила срубить на дозу.
— Мерзавцы, — вырывается у меня.
— Полностью согласен, — кивает сержант.
— Тебе сказали, когда выпишут? — спрашиваю я у матери.
— Да ничего серьезного. Думаю, уже завтра.
— Вас держат здесь просто на всякий случай, миссис Гудьир, — вмешивается полицейский. — Все же вы ударились головой. Но, уверен, к утру вы будете как огурчик.
Мама улыбается сержанту и пытается подавить зевок.
— А теперь вам следует отдохнуть, миссис Гудьир. — Стоун поднимается со стула. — Что ж, леди, думаю, я выяснил все, что хотел.
— Спасибо вам, сержант, — отзывается мама.
Полицейский кивает ей и обходит койку.
— Мне еще нужно кое-что уточнить у свидетеля, перехвачу его по дороге. Свяжусь с вами, если появятся какие-нибудь новости.
Я тоже встаю и пожимаю ему руку.
— Спасибо, что присмотрели за мамой, сержант. Я очень ценю вашу заботу.
— Всегда к вашим услугам, мисс Бакстер. Берегите ее.
— Конечно.
Он скрывается за занавеской.
Мне удавалось избегать полицейских на протяжении всей своей взрослой жизни, однако за последние три дня я вот уже второй раз общаюсь с местными правоохранителями. Искренне надеюсь, что третьего не будет.
Я снова смотрю на маму. Как верно подметил сержант Стоун, ей явно нужно отдохнуть.
— Мама, ты выглядишь очень усталой.
— Мне дали обезболивающее, милочка. От него голова кругом идет.
— Тогда тебе лучше поспать.
— Сколько времени?
— Почти девять.
— Возвращайся-ка ты домой. Нечего тебе сидеть здесь да караулить, как я засыпаю.
— Мне не хочется оставлять тебя, мама.
— Брось. Езжай домой, дорогая. Компания из меня все равно уже никакая.
— Ладно, раз ты настаиваешь, но я все равно подожду, пока ты не заснешь. А утром позвоню и узнаю, когда тебя забирать.
Мама гладит меня по руке и закрывает глаза.
Уже через несколько минут ее дыхание замедляется, и она отключается.
Я сижу и наблюдаю за ней еще с четверть часа, пока не убеждаюсь, что она крепко заснула. Даже не шевелится, когда я на прощание целую ее в лоб.
На самом деле мамино желание отправить меня домой мне только в радость. Больницы я ненавижу всей душой. Естественно, никто их не любит, но мне патологически невыносимы эти запахи и звуки, это постоянное напоминание о человеческой бренности.
Потому я с немалым облегчением наконец-то встаю с койки и откидываю занавеску. И только сейчас осознаю, что мама отнюдь не единственная, кому требуется отдых. Неделя эта выдалась крайне напряженной. В своей жизни я предпочитаю заведенный порядок, и сущий хаос последних нескольких дней изрядно меня утомил. Жду не дождусь воскресенья, когда можно весь день валяться в постели да читать, никуда не надо спешить и никто не будет мне докучать.
Я устало толкаю дверь из палаты в коридор. По пути к выходу из отделения до меня доносится мужской голос, которому отвечает хрипловатый смех. Я сворачиваю за угол и в дальнем конце коридора вижу двух мужчин.
Первый, в форме, сержант Стоун. Второй, в бежевых брюках и красном свитере, стоит ко мне спиной. Оба поглощены разговором.
Меня отделяет от них чуть менее десяти метров, когда полицейский замечает меня.
— А, мисс Бакстер, — произносит он, расплываясь в улыбке. — Позвольте познакомить вас с джентльменом, что пришел на помощь вашей матери.
Его собеседник поворачивается ко мне:
— Добрый вечер!
— Мисс Бакстер, это Дэвид Стерлинг, — представляет его сержант.
Ноги у меня становятся ватными. Не в силах двигаться дальше, я замираю на месте, уставившись на человека, только вчера угрожавшего мне в моем собственном магазине.
Затем пытаюсь что-то произнести, однако слова застревают в горле. Оба мужчины улыбаются как ни в чем не бывало.
Тишину нарушает треск рации полицейского. Улыбка его разом гаснет, он нажимает кнопку и отзывается:
— Два-один-шесть, прием. На дежурстве. — Затем бросает Стерлингу: — Ладно, Дэйв, я побежал. Значит, до вечера субботы. Заранее предвкушаю!
— Труба зовет, Эндрю, — отзывается старик. — И не забудь, первая за твой счет!
Оба заговорщицки смеются.
Полицейский поворачивается ко мне:
— Оставляю вас с Дэвидом, мисс Бакстер. До скорого!
Он хлопает Стерлинга по плечу и уходит.
Старик смотрит ему вслед, затем медленно переводит взгляд на меня и подходит поближе.
— Так-так-так, мисс Бакстер. Надо же, какое совпадение.
Во рту у меня моментально пересыхает, даже сглотнуть не получается.
— Какой ужасный случай произошел с вашей матерью, — говорит он мягко и даже участливо. Вот только в его улыбочке нет и следа сочувствия.
— Это вы… Это вы подстроили! — выдавливаю я едва ли не шепотом.
— Как вам не стыдно говорить такое, да еще после того, как я спас вашу маму! Совершенно случайно оказался рядом — шел по своим делам и увидел, как два негодяя пытаются отнять сумочку у почтенной леди. Рисковал жизнью, можно сказать, — и какую благодарность за это получаю! Вы меня обижаете, мисс Бакстер!
Стерлинг подается ко мне — настолько близко, что я ощущаю его кислое дыхание.
— Однако ваше письмо обидело меня еще больше, — И вполголоса продолжает он. — Вот уж что задело меня по-настоящему. Не выношу, когда мне отказываются возвращать долги. К счастью, среди моих знакомых есть весьма смышленые айтишники, которые потерли ваше письмо с серверов. Считайте, что вы его не посылали.
В голове у меня вертится десяток вопросов, но я не способна произнести ни один. Мне хочется бежать, убраться как можно дальше от этого человека. Увы, у моих ног другие планы.
— Что вам от меня надо?
— Полагаю, вы уже поняли. Лишь то, что принадлежит мне по праву. Исчезновение вашего жениха, мягко выражаясь, разозлило меня до невозможности. И мне совершенно не до благотворительности. Надеюсь, вы это понимаете.
— Я… Я не в состоянии выплатить такие деньги. Вы только напрасно тратите время, — хнычу я.
— В этом-то и заключается проблема вашего поколения, мисс Бакстер. Слишком быстро сдаетесь. Впрочем, я готов предложить вам полюбовное разрешение проблемы.
— Какое?
— Ваш дом.
— Что мой дом?
— Я его куплю.
— Он не продается!
— Глупости, за хорошую цену все продается.
Стерлинг придвигается ко мне чуть ли не вплотную — я даже могу разглядеть до мельчайших деталей рубец на его лице.
— А в вашем случае хорошая цена на пятьдесят тысяч фунтов ниже рыночной стоимости.
Старик, слегка склонив голову набок, внимательно наблюдает за моей реакцией.
