И самое ужасное было то, что я никак не мог взять в толк, куда и, главное, почему она опять пропала.
Глава 13
Ее образ – как проекция моего отчаяния, мерещился мне повсюду. Я снова принялся утюжить мостовые в поисках Мари, и снова это не дало никаких результатов. Меня будто бы выворачивало наизнанку, я стал апатичным, вялым, спутанным. Я отчаянно нуждался в помощи, но не знал, как ее просить, не умел. Да и что тут скажешь? У меня была возлюбленная, фантастическая фея, которая, скорее всего, мне грезилась, а теперь она пропала. Помогите отыскать. К кому, к кому можно пойти с такой проблемой, не угодив в Степана Скворцова?
Ответ пришел неожиданно. Даже удивительно, что он не всплыл в моем мозгу раньше. И вот, окончательно вымотанный безысходностью, я набрал номер Сени.
– О, дружище! – воскликнул обрадованный моему звонку Сенька. – Я уже думал, что ты вконец погряз в живописи и потерян для общества.
– Может ты и прав, согласился я. – Есть время для дружеской посиделки?
– Найдется, но, судя по твоему безжизненному тону, у тебя что-то стряслось. Кончились краски, взорвалась в печи очередная глиняная баба, или еще что похуже?
– Хуже Сеня, хуже, но ты близок к истине – дело в девушке, но не глиняной.
– Я давно говорил – Галька тебе не пара.
– Да причем ту Галька.
– Серьезно?! Срочно приезжай, ты обратился по адресу.
И я приехал. Сеня как раз выпроваживал очередную бледноокую пташку, подгоняя ее похлопываниями по округлому задку.
Пришлось рассказать другу, что я выпал из общественно-дружеской тусовки не только потому, что много работал, но и от того, что в моей неромантичной жизни вдруг взошло солнце и даже задержалось на какое-то время, но потом бесследно пропало. Я решил умолчать о своих предположениях насчет реальности всего происходящего. Рассказал лишь о том какая Мари необыкновенная, чем растрогал любвеобильного Сеньку.
– И теперь ты блуждаешь во мраке страданий и неведения, – картинно изрек мой друг, наливая мне в стакан пива.
– Можно и так сказать, – промямлил я, делая внушительный глоток.
– Может, ты что-то ни так сделал, обидел ее чем, а сам и не понял?
– Нет, Сень, тут что-то другое. Она не совсем обычная девушка, понимаешь… Я даже не знаю, как и объяснить. Она не ушла бы, по крайней мере, не так.
– Звонить пробовал?
– У нее нет телефона.
– И впрямь особенная.
– Не то слово.
– Ну, хорошо, что ты о ней вообще знаешь? Адрес, год рождения, полное имя, фамилию?
– Мари, ее зовут Мари. Это все, что я о ней знаю.
– Серьезно, Ви?! – воскликнул Сеня. – Ты провел с девушкой всю весну и не узнал у нее ничего кроме имени?
– Как-то не до этого было, – промямлил я, только теперь понимая, что это действительно странно.
Меня интересовало, из каких таких волшебных винтиков и гаечек скручена моя нимфа, что за афродизиак течет у нее по венам вместо крови, кто вдохнул в эту фарфоровую хрупкость жизнь? И я как-то не подумал, что у нее могут быть вполне обычные родители, дом, школа или там универ.
– Фотки ее у тебя тоже, конечно, нет, – догадался Сеня.
– Фотки нет, но есть куча зарисовок, довольно подробных.
Я поспешно вывалил блокноты из рюкзака, и Сеня стал скрупулезно их изучать.
– Интересная, – проговорил он мечтательно, – я бы тоже, наверное, влюбился. Не красавица, но что-то в ней есть. Загадка, нимфеточность и хрупкость какая-то нереальная. Поздравляю, парень, – ты попал. Эти субтильные овечки, частенько бывают пофатальней какой-нибудь Кармен.
– Попал, не то слово, Сеня, я опустошен.
– Давай без громких слов. Любая болезнь лечится и эта тоже.
– Хотелось бы не вылечиться, а найти ее. Поможешь?
– Конечно, – уверенно заявил Сенька. – Есть сайт один… Сейчас, сейчас, – он зацокал по клавиатуре, выискивая что-то в интернете. – А, вот он! Тут люди размещают фотографии пропавших друзей и родственников, иногда кто-то находится.
– Ты думаешь, это работает? – неуверенно спросил я.
– А как же! Вот смотри, у них есть раздел: «нашедшиеся». Видишь, троих отыскали, и это только за прошлый месяц, – Сенька навел курсор на этот раздел, и тут же появились три фотографии.
Я приблизился к монитору и одеревенел. Аккурат меж двух забулдыг, красовалась фотография моей Мари. В белом газовом платьице, с букетом сирени, улыбающаяся, словно радующаяся тому, что найдена. Но кем?! Получалось, что пока мы вдвоем наслаждались друг другом, кто-то сходил с ума от неведения, перебирал всевозможные варианты событий, искал, не спал ночами.
– Э-э-э, – только и выдавил из себя Сеня, несомненно, узнав в милом подростке мою пропажу.
– Здесь можно как-то узнать, кто ее разыскивал? – спросил я, в нетерпении.
– Слушай друг, я, конечно, понимаю, любовь и все такое, но она же почти ребенок.
– Это, судя по всему, старая фотография, – пояснил я. – Сейчас ей должно быть лет двадцать или около того, но она не сильно изменилась.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Хорошо, сейчас глянем, – и Сенина мышь снова заерзала по столу. – Во-о-от, – протянул он, отыскав объявление, оставленное три месяца назад, – Мария Летящая, красивая фамилия, пропала двадцать пятого марта, особые приметы, ну это ладно. А вот! Нашедших девушку, просим позвонить по телефону такому-то и по возможности оказать ей помощь, так как Мария… Э-э-э-э.
– Ну что там, читай дальше, Сень, – я нетерпеливо заерзал на стуле, пододвигаясь к монитору.
– Может не надо? – страдальчески проныл Сеня.
– Что там?! С ней что-то случилось?
Сеня поспешно свернул окно браузера.
– Случилось, друг, случилось и, к сожалению, уже давно. Она постоялица интерната для социально неадаптированных.
– И что? – выпалил я, не сразу сообразив, к чему клонит мой друг.
– Она не вполне здорова, Ви. Мне жаль, но она с детства там живет. Теперь понятно, почему она кажется такой загадочной и нимфеточной – она больна, друг.
– Да она здоровее нас всех вместе взятых, мать твою! – взревел я. – Ты не знаешь ее!
– Верно, не знаю, – пытался успокоить меня Сеня, – но и ты, похоже, не так хорошо ее знаешь, как тебе кажется. Нормальных людей не держат в психоневрологических интернатах.
– Пускай! Даже если и так! – продолжал кипеть я. – Ее что же теперь нельзя любить?
– Очень даже можно, душевно больные они знаешь… Их, пожалуй, даже сложно не любить, когда они, такие как она, – Сеня открыл блокнот с моими зарисовками и, не мигая, уставился в него.
Домой меня Сеня не пустил и телефон, указанный на сайте, списать не дал. Сказал, что с этой новостью я должен переспать, что утро вечера мудренее. А еще утверждал, что коньяк лучше всего запивать
