поесть и отдохнуть. Ещё лужу под себя пустишь. 10 часов прошло.
Она прыснула.
— Что? — почему-то заинтересовала её реакция Батю.
— Мне пора, — с сожалением оповестила охрану хозяйка.
— В свой мир? — округлились от любопытства глаза Алисы.
— Не лезь, — поморщился Батя и кивнул хозяйке: — Принято.
— Вы куда сейчас? — забеспокоилась Маняша.
— Перекусим, отдохнём, и качаться, — услыхала, в принципе, прогнозируемый ответ.
— Тогда лови, — бросила она командиру всю дневную выручку.
— Много, — отрезал этот придира.
— Что останется, вернёшь, — отмахнулась Маняша. — До завтра.
И вышла из игры. Это оказалось неописуемо проще, чем выйти из капсулы. Тело отказывалось сотрудничать, сопротивляясь намерениям хозяйки. Оно капризничало, требуя гарантий того, что подобное насилие впредь не повторится.
— Придётся делать зарядку, — разминая плечи, нехотя пообещала Маняша.
Тело ныло и стонало, намекая, что такой мелочёвкой ей не отделаться.
— Утром и вечером, — с трудом вытолкнула она из себя поправку к соглашению.
Кровь побежала веселей. Колени согнулись и свесились с края капсулы — ноги нащупали тапочки.
Кряхтя и охая, Маняша поплелась в туалет мимо открытой двери кабинета. Там по обе стороны письменного стола дедули сидели Алька с Васькой. На стульях под попами лежали жёсткие кожаные подушки с нового дивана. Девчонки старательно выводили в прописях буквы. Анна Иоановна лежала на диване и читала книгу.
Обозрев сутулую фигуру внучки, профессор иронично выгнула бровь. Но, покосившись на воспитанниц, от едких комментариев воздержалась — для иных у неё, видимо, слов не нашлось.
Ополоснувшись под душем, Маняша протелепалась на кухню. Судя по чистоте в доме и куриному супу в холодильнике, домработница не зря ела свой хлеб. Быстренько поужинав обедом, столбовая дворянка рискнула на более тесные отношения с бабулей.
Как ни странно, войдя в кабинет, она не спровоцировала у подрастающего поколения особых восторгов. Алиса укоризненно покосилась на гулёну по чужим мирам и продолжила трудиться. Васька вскинула на неё уморительно сосредоточенный взгляд и похвасталась:
— Я уже пять буков знаю.
— Ты удивительно умненькая, — машинально посюсюкала Маняша.
Васька поморщилась — один в один бабуля — и строго уведомила:
— Я уже большая.
— Конечно, большая, — покорно поддакнула слепая курица и присела на край дивана: — Получилось. Выросла в два раза. И с выручкой всё в порядке. Могу немного снять. На расходы.
— Прибереги, — весьма серьёзно отнеслась к этому вопросу бабуля. — Ты же знаешь: любое новое предприятие требует затрат. А мы пока не голодаем. Лучше скажи: как управляешься с твоими… бойцами?
За людей она их не считала. И дело не в заносчивости — ни в коем случае. Просто Анна Иоановна с ними не общалась по-человечески. Для неё ребята оставались мультяшными куклами на экране монитора.
Мишка нынче припозднился. Приехал за сестрёнками, когда те вдосталь набесились с Маняшей и уже позёвывали. Неловко извинившись перед бабулей, он умчался, отказавшись от ужина. А столбовая дворянка вспомнила постылое обещание и занялась зарядкой.
Даже нашла подходящий ролик — выяснилось, что она понятия не имеет, как правильно её делать. Весь скудный запас знаний о вопросе был когда-то почерпнут в школе. В лицее же она прогуливала физкультуру, цинично откупаясь лекциями по истории для одноклассников.
Бабуля с любопытством наблюдала за внучкой, занятой несвойственной заботой о здоровом теле. По причине молодости, которая будет длиться вечно. И глупости, которую юность не принимает за факт. Маняшу она подловила в самый пикантный момент с задранной к потолку задницей:
— Звонил твой Лобачевский.
— Почему… мой? — пропыхтела она, пытаясь дотянуться лбом до подло дрогнувших колен.
Душа подпрыгнула и сорвалась в бездну от неожиданно ударившей по нервам новости.
— Я, конечно, могла возомнить, что он заинтересовался мной, — с изысканной иронией предположила Анна Иоановна. — Пыталась отыскать причину в зеркале, но там всё та же старуха.
— Очень смешно, — попыталась сыронизировать Маняша, разогнувшись. — И чего этот подонок хотел?
Она вытерла вспотевшее лицо краем футболки, заодно напялив маску невозмутимости.
— Ты уверена, что он подонок? — удивилась бабуля, неловко ковыряя спицами вязание.
Которым впервые в жизни занялась на днях под руководством домработницы. Ибо девочкам нужны на зиму носки. Носки внучки её сроду не заботили.
— Мне он показался приличным молодым человеком, — задумчиво оценила бабуля. — К тому же такой глубокий мощный ум редко встретишь.
— Вы что, разговаривали? — изумилась Маняша.
— Да и довольно долго. Максим очень интересен, как собеседник, даже для меня. Кстати, сколько ему лет?
— Двадцать шесть. Как Мишке. Так, чего он хотел?
— Интересовался, куда ты пропала. На твоей курсовой вечеринке тебя не было. На его дипломной тоже. Всё-таки мальчик магистратуру закончил
— А я здесь причём?! — взорвалась непочтительная внучка.
Но, тут же опомнилась:
— Прости. Он меня просто бесит.
— Ты что? — от удивления бабуля даже очки приподняла. — Погоди. Так, это он? Ты из-за него вся извелась? — она покачала головой. — Что ж, неудивительно. Такой сочный, масштабный интеллект всегда притягателен. Умных женщин он манит своим превосходством, как дудочка крысолова. И подавляет. А ты у меня, слава Богу, умница. Хотя такая же дурочка, как я. И так же, как я, однажды не устоишь. А, если вовремя не убьёшь своего узурпатора, никогда не сможешь от него избавиться. Я набиралась решимости оставить Николашу раз пять. Или шесть. Уже запамятовала. Но твой дедушка меня так и не отпустил. Даже не прилагая для этого усилий.
— Бабуль, — взмолилась Маняша, — я не хочу об этом говорить. Не сейчас. Потому что уже почти вырвалась.
— Ладно, — примирительно молвила Анна Иоановна. — Оставим это. Но он, кажется, решительно настроен перезвонить.
— Просто не отвечай на его звонки.
— Я не намерена устраивать демонстрации, — сухо уведомила Анна Иоановна. — Ты не втянешь меня в свои подростковые игры с молчанкой и фырканьем. Ступай уже, — велела она, всем своим видом ставя точку в разговоре.
Маняша заснула, как умерла: легла и мгновенно выключилась. А утром подскочила раньше будильника. Лихорадочно носилась по квартире, умываясь, делая зарядку, завтракая, всё роняя и всё теряя. Наконец, с непереносимым облегчением она рухнула в капсулу. Хозяйку страшно заботило: как там её ребята?
Она повозилась, устраиваясь поудобней. Еле дождалась, пока опустится назло медлительная крышка, и влетела в игру, как на крыльях. Возникла посреди улицы у лавки — там, где и закончила вчера. Огляделась: её ребят нигде не видно.
Вот те раз — слегка растерялась она. Привыкла уже носиться по яслям за броневой защитой их спин и оружия. А тут нате вам: пусто. Она заскочила в лавку, подлетела к торговцу, навалилась на прилавок и выпалила:
— Почтенный, ты не видел мою охрану?
— Как не видать? — ехидно с видимым наслаждением просипел тот. — Стража увела.
— Куда? — опешила
