из-под декоративной подушки на софе. Поворачивается ко мне, но сказать ничего не успевает. Наше молчание снова прерывает стук в дверь.
Иду открывать. Два служащих отеля. Один с огромной корзиной в руках называет имя, старательно читая его с карточки. У второго не вижу, что в руках. Киваю, подтверждая, что это я. Служащий вносит корзину со свежайшими белоснежными с зеленцой розами, ставит на стол. Второй ставит рядом блюдо с небольшими пирожными в виде пирамидок. Невольно расплываюсь в улыбке. Мои любимые французские «Сара Бернар». Где только достали.
За спиной слышу хмыканье. Мишель. Я и забыла про неё. Поворачиваюсь.
— Тебе ещё что-то надо?
— Думаешь, он будет твоим?
О, вот зачем она пришла. Высказать своё, никому не нужное, мнение.
— Я? Нет. И ты тоже зря надеешься. — хмыкаю в ответ. Сама нарвалась.
— Тебе-то откуда знать? — её брови взлетают. — И мне не интересно мнение дешёвой путаны.
— О, вот тут ты ошибаешься, милая. Я очень дорогая путана. И Моро с удовольствием платит. — отвечаю ей с самой обольстительной улыбкой.
А вот её улыбка сползает с тонких губ.
— Вы все, как ядовитая плесень… Пустышки… — плюёт в меня ядом.
Мимо. Я закатываю глаза, прерываю её и меняю улыбку на снисходительную.
— Мишель, ты опоздаешь на встречу. Моро этого не любит. Может и премиальных лишить.
Она порывается что-то ещё сказать, но я останавливаю её жестом руки.
— Не старайся, я всё про себя знаю и наслаждаюсь жизнью такой, какая она есть. А вот тебе следует поскорее уяснить, кто ты, и смириться. Теперь, пожалуйста, покинь наш, — делаю упор на «наш», — номер, пока я не вызвала охрану. Ты же не хочешь неприятностей?
— Ну, ты и сука. — шипит Мишель, напоследок смерив меня брезгливым взглядом с головы до ног.
— Именно так, милая. Не делай ошибок. Я могу расстроиться, заболеть и нажаловаться Моро, кто мне со всем этим помог. А мне надо его деньги отрабатывать… Ему точно не понравится. Ты же знаешь этих бизнесменов. Ты ведь, как и я, работаешь на них. Обслуживающий персонал.
Мишель сжимает губы, резко отворачивается и исчезает за дверью. Я подхожу к столу и беру одно пирожное на тонкой белой кружевной салфетке. Нежнейшее суфле, покрытое тонким слоем шоколада, дарит рецепторам вкусовой экстаз… Я прикрываю глаза от удовольствия. Вон оно как — сначала член за гланды, потом пирожные…
Глава 20
Весь день я провожу в постели… Кристоф пришёл почти сразу после Мишель. Видно, столкнулся с нею в коридоре. Спросил, чего она хотела. Я лишь пожала плечами. У меня нет к ней ненависти. Это закономерно, что женщины нас ненавидят. К счастью, я редко сталкиваюсь с подобным. Просто, потому что мало общаюсь с женщинами.
В моей голове крутятся беспокойные мысли. Что мне делать? Розочки, пироженки… Ухмыляюсь. Он мог ничего этого не присылать. Разве что, я действительно ему нравлюсь. Вот и бесится. Это приятная мысль, запускающая лёгкую щекотку внизу живота. Моро — не студент истфака, не мягкий мальчик. Он — альфа-самец. А я — профессионалка, позволившая себе увлечься.
Нельзя! Никогда нельзя привыкать к клиентам, никогда нельзя позволять им заползать под кожу, тревожить сердце… Тогда легче жить и не так больно от их мерзких поступков. Легче принимать и понимать действительность. Но рано или поздно каждой из нас хочется того, кто будет любить. И мы ведёмся. А потом наступает разочарование и возврат в профессию…
Моро появляется часам к четырём. Слышу, как он отпускает Кристофа, заходит в спальню.
— Ты, что, не вставала?
— Не за чем было… — Отвечаю вяло.
Как есть, в классическом костюме он укладывается на кровать животом вниз так, что его лицо оказывается прямо перед моим лицом. Он всматривается в мои глаза.
— Знаешь, ты очень молодо выглядишь… Маленькая, красивая девочка… — И вдруг спрашивает. — Дуешься ещё?
— Нет, что ты… — говорю притворно ласково и добавляю с издёвкой. — Это был такой прекрасный опыт. Тем более, ты очень щедро оплатил моё тело. Твоё право. Я просто забыла отключить эмоции.
Моро шумно выдыхает, опускает голову и упирается лбом в мою грудь.
— Пошли гулять? — мычит куда-то в солнечное сплетение.
— Как скажешь, хозяин… — Хмыкаю.
Он вскидывает голову. Говорит строго:
— Прекрати. Одевайся и пойдём.
— Куда? — лениво забрасываю руку за голову.
— Просто по улицам города, который никогда не спит. Куда ноги приведут. Я слишком мало гуляю. Думаю, ты тоже. Завтра возвращаемся в Париж, а настоящего Токио мы так и не увидели.
— Хорошо…
Встаю с кровати, Моро тоже поднимается. Он всё-таки прижимается сзади, руки идут гулять по моему телу, губы касаются ключицы.
— Не злись… Просто слушай, что я тебе говорю. И всё будет хорошо. Научись быть послушной.
— Ладно. — равнодушно пожимаю плечами и делаю от него шаг. — Как скажешь.
Минут через сорок мы выходим из отеля, попадаем в жару и вливаемся в поток людей на улице. Моро всё время держит меня или за руку, или за талию, словно боится потерять в этой суете.
Я с восторгом рассматриваю обычные улицы Токио. На одной из них обнаруживаем самый настоящий душ. Метров пятьдесят можно пройти под трубой, из которой через специальные форсунки под давлением подают холодный пар. В японскую жару — самое то. Любой может охладиться прямо на улице. Почему-то это привело меня в полный восторг! Я раскинула руки и, как ребёнок, кружась пошла под этой трубой.
Моро шёл рядом по стороне улицы, где жарко и сухо. В самом конце он не удержался и поймал меня, с мелкими капельками влаги на лице и теле, в объятия.
— Если бы ты знала, как ты сейчас выглядишь…
Почему-то мне захотелось свести его с ума…
Мы долго гуляли по Токио, ужинали в каком-то уличном ресторане. Причём нас обслуживал отлично говорящий на английском мексиканец. Это была абсолютно незабываемая прогулка. Совершенно необычно видеть Моро рядом не в классическом костюме, а в самой обычной светлой рубашке и джинсах, домашнего, расслабленного и постоянно смеющегося.
В отель возвращаемся в такси. Моро ведёт себя сдержанно. Он первым идёт в спальню. Я чуть не врезаюсь в него, когда захожу следом. Он улыбнулся уголками губ.
— Разденешь? — Поднял одну бровь.
Я отступаю назад, прикусываю кончик указательного пальца и медленно скольжу взглядом по мужской фигуре. Провокационно задерживаюсь на ширинке, возвращаюсь к его потемневшим глазам. Отпускаю палец.
— Нет…
Отворачиваюсь, делаю шаг и тут же, взвизгнув, срываюсь на бег. Потому что Моро срывается с места в попытке поймать меня. С минуту мы носимся по номеру,