перед его глазами возникло видение: он увидел самого себя умоляющим Августа присоединиться к стае. Гомер посмотрел вниз — Август по-прежнему суетливо метался по поверхности озера. Гомер затормозил и стал быстро снижаться. Он знал, что ему нужно делать. Изо всех сил замахав крыльями, он устремился в направлении товарища. Увидев, что Дедушка замедлил полет стаи, чтобы его подобрать, он заторопился еще больше. Ну, в самом деле, не бросит же Дедушка его здесь из-за того, что он слегка задержится, чтобы уговорить Августа лететь вместе с ними. От него не ускользнуло то непроизвольное движение, которое сделал Август, когда он, Гомер, о нем подумал. Мысль Стаи определенно присутствовала и в его сознании. А значит, его вполне возможно увести за собой — нужно только уговорить его взлететь.
Стая пронеслась мимо и стала заходить на большой круг. Дедушка выпал из строя, уступая место сменщику. Даже с такого расстояния Гомеру было видно, как светится головная птица клина. Его подберут — он не сомневался в этом.
— Август! — закричал он. — Ты видишь это сияние, да? — По мере приближения к товарищу его крик становился все восторженней. — Видишь, да?
Август посмотрел вверх, кивнул и двинулся вперед. Головной птицей была теперь Бетти, и оба они ощущали силу той любви, которую она к ним испытывала. И Гомер, и Август понимали, что нужно действовать, — промедление было смерти подобно. Гомер принялся издавать походный клич, увлекая товарища за собой.
Он кричал сильней и сильней, одновременно отмечая в небе местоположение удаляющейся стаи. Светящаяся Бетти была великолепна. В отчаянии Гомер закричал:
— Посмотри на нее, Август! Она светится! Ты же видишь! Давай, вперед! Разверни крылья! Ну делай же хоть что-нибудь! Вот увидишь, все получится! Ну пожалуйста, давай!
Август зашевелился и спустя несколько безмерно долгих секунд поднялся в воздух. Они подняли глаза на стаю как раз в тот миг, когда Бетти выпала из строя. Вальтер успел уже увести клин дальше, но Гомеру и Августу по-прежнему было видно окружавшее ее сияние. Затем Вальтер выпал из строя, и большой фланг снизился, подбирая его. Вслед за ним место вожака занял Эрнест, затем Моника. За ней настала очередь Великой Казарки, и он повел стаю на разворот, по направлению к Гомеру и Августу.
Гомеру, конечно же, было небезразлично, где он окажется в конце концов, но он понял, что главное сейчас не это. «Не отрывать глаз от Великой Казарки», — пронеслось у него в голове, и он увидел, как к ним, двум вчерашним птенцам, приближается большая взрослая птица. Они сделали первый заход, Великая Казарка выпал из строя и пристроился сзади, но Билл не смог выполнить нужный маневр, чтобы их впустить. В свою очередь выпав из строя, Билл вывел на место вожака Гусенштейна. Гомер оглянулся, пытаясь выяснить, что делает его товарищ. Август летел прямо за ним. Несколькими частыми взмахами Гомер увеличил скорость и, оглянувшись еще раз, убедился, что Август следует точно в его тени.
Место во главе клина заняла Казарка Грация, и стая, набирая скорость, устремилась вперед. Гомеру показалось, что Грация пытается играть в догонялки с Фаворитом. Он в который уже раз подумал о том, насколько все-таки силен этот дикий гусь. Мысленным взором Гомер увидел Фаворита во главе клина борющимся с жестокой бурей, обрушившейся на стаю. Выпав из строя, Фаворит быстро пристроился позади. Август и Гомер увидели, как величественно засветился Дедушка. Однажды он уже подобрал его, значит, сумеет сделать это и теперь. Гомер позволил себе расслабиться. Стая выполнила разворот, и двое наших друзей послушно увеличили скорость.
Внезапно до Гомера дошло, что теперь настала его очередь выпадать из строя, но сначала ему нужно впустить Августа. Он не знал, как это делается, и, в панике захлопав крыльями, рухнул вниз. Тем временем Август плавно пронесся мимо и вошел в тень Фаворита. В свою очередь Дедушка, слегка замедлив полет стаи, позволил дальней оконечности длинного крыла снизиться и подобрать Гомера. Гомер снова был в строю. Перелет мог продолжаться.
16
Большая буря
Путешествие длилось уже несколько дней и было захватывающим. Все казарки большого фланга, в том числе и Август, по очереди возглавляли клин, демонстрируя при этом силу, изящество и легкость. Большое Крыло без каких-либо затруднений приближало стаю к Чесапикскому заливу. Нескольких не особенно сильных бурь ей удалось избежать благодаря тому, что Великая Казарка вовремя шел на посадку. Это было достаточно легко и не слишком нарушило полетный распорядок.
Гомер был доволен собой до чрезвычайности. Особенно он был рад тому, что Август и Бетти все-таки полетели вместе. Оба они выглядели счастливыми и стремились поскорей добраться до зимних гнездовий, так что Гомер имел все основания гордиться сделанным. Ему тоже хотелось завершить перелет без задержек — он очень уставал после каждого ухода с места вожака. Мысли его вернулись к тем урокам, которые он получил, плавая летом по озеру. Теперь ему было понятно, что имели в виду его учителя, когда говорили о нелегкой участи птицы, выпадающей из строя. В справедливости их слов он убеждался всякий раз, когда сменялся с места на острие.
«Выпадая, бывает, испытываешь приступ отчаяния», — подумал Гомер, опуская длинное крыло, чтобы подхватить Августа. Этот маневр, да и сам полет на острие клина он выполнял с удовольствием, чего нельзя было сказать о выпадении из строя — пусть даже теперь оно не вызывало у него никаких затруднений. Тем временем Август благополучно пристроился в тень длинного крыла. Гомера охватило чувство симпатии к товарищу.
Клич «Большое Крыло» по-прежнему звучал в нем, и Гомер позволил своему телу двигаться в согласии с пульсировавшей в нем мыслью. Невероятный прилив энергии наполнил все его существо; он почувствовал себя преображенным и знал, что в это мгновение остальные птицы стаи видят окружающее его сияние. Это был чудесный день, и Гомер несся вперед, увлекаемый ветрами безмятежности.
Поскольку стае не пришлось столкнуться с большой бурей, Гомеру было любопытно, сохранит ли Великая Казарка в этом году свое звание. Так или иначе, он уверенно провел стаю через несколько небольших бурь, и когда Гомер думал о Великой Казарке, у него прибавлялось сил. Мысленно Гомер видел теперь, как буря, словно чудовище, обрушивается на Великую Казарку, а тот, невзирая ни на что, ведет стаю вперед. Мысли о буре заставили Гомера энергичней работать крыльями, и вся стая полетела еще быстрей — быстрее, чем
