– Вы сразу же пошли с ним? – одержимый выяснением истины, Пановский не замечал, что еще минута-другая и его собеседник придет в неистовство.
– Нет, я еще задержался на минуту-другую с Востряковым у витрины. – Следователь овладел собой, и не такие виды он видывал.
– Значит, доктор с минуту-другую находился наедине с младенцем? Вирхов ничего не ответил.
– Так, – зловеще констатировал Пановский. – Через минуту-другую вы присоединились к нему в помещении магазина. Ребенок был уже развернут?
– Да, он лежал поверх пеленки и шали.
– Значит, сам момент разворачивания шали и пеленки вы не видели? Вирхов молчал.
– Как же вы смеете утверждать, что доктор Коровкин ничего не мог взять, если оно находилось в пеленке?
– Я полагаюсь на безупречную репутацию господина Коровкина. – Вирхов упрямо сжал маленький рот.
– А я ни на что не полагаюсь, – яростно прошипел Пановский. – Ни на что. В том числе и на ваши утверждения. И не говорите мне, что срочно вызванный доктор пришел в ночной рубашке. Он был в пальто. Или я что-то неправильно говорю?
Вирхов, скрывая нарастающее бешенство, в упор смотрел на Пановского, не считая нужным отвечать.
– А в этом пальто были карманы, – язвительно продолжил Пановский, – и сунуть туда что – мгновенное дело.
– Зачем? Зачем это нужно доктору Коровкину? – отделяя каждое слово, отреагировал Вирхов.
– Мотивы преступления, вы хотите сказать? Могут, могут найтись мотивы, если хорошенько подумать. Но думать о мотивах нам сейчас некогда. Надо действовать. Извольте выписать разрешение – на обыск и арест доктора Коровкина.
Карл Иваныч сел за стол и нехотя исполнил указание Пановского.
– Что-то вы не очень торопитесь услужить государеву человеку, – ехидно заметил Пановский, – смотрите, как бы в сообщниках у преступника не оказаться. Потрудитесь следовать за мной.
Короткий зимний день сменился ранними сумерками. Карл Иваныч, идя по немноголюдным улицам Адмиралтейской части позади Пановского и его приспешников, никак не мог справиться с накатившей на него волной злости – оттого, что так беспардонно, так хамски вел себя этот царский пес, оттого, что в доме Клима Кирилловича, человека во всех отношениях достойного, с прекрасной репутацией, ни в чем предосудительном не замеченного, сейчас произойдет тягостная и безобразная сцена. Мысленно перебирая множество различных вариантов, тайных мотивов, которые могли бы подвигнуть доктора на неблаговидный поступок, Карл Иваныч с негодованием отметал их один за другим. Не верил, никак не мог он вообразить, что доктор в чем-то замешан…
Злился следователь Вирхов и потому, что Пановский нарушил раз и навсегда заведенный им распорядок и лишил Карла Иваныча законного обеда. Хотя при мысли об обеде следователь почувствовал настоящее отвращение.
Дом, в котором проживал доктор Коровкин, неумолимо приближался. Вот уже и парадный вход – тут Пановский остановился и пропустил Вирхова вперед. Подъем по лестнице занял минуту, и наконец все остановились у дверей.
– Звоните, – скомандовал Пановский.
Карл Иваныч нажал кнопку электрического звонка с короткой задержкой – после того как мысленно обратился к Господу Богу с просьбой, чтобы доктора дома не оказалось.
Пановский отстранил следователя и сам еще несколько раз нажал на кнопку, прислушиваясь к резкому трезвону, раздавшемуся за дверью.
– Кто там? – послышался из-за дверей женский голос.
– Пановский сделал знак Вирхову. – Полина Тихоновна, это я, Вирхов Карл Иваныч, – сказал как можно спокойнее следователь.
Послышался звук отпираемой двери, и в проеме показалась улыбающаяся тетушка Полина.
– А, Карл Иваныч, милости просим, – начала было она, но, увидев еще трех спутников следователя, настороженно спросила: – Чему обязана? Пановский выступил вперед.
– Где доктор Коровкин? – Сейчас его нет дома, он уехал по вызову. – Тем лучше, сударыня. Вот мои документы – видите? Прошу вас не чинить препятствия следствию.
Пановский сделал движение, как бы отстраняющее тетушку Полину, но она и сама, ничего не понимая, отступила шаг назад. Пановский вместе со своими агентами проследовал в квартиру, последним переступил порог Карл Иваныч Вирхов. Запирая за ним дверь, Полина Тихоновна спросила:
– Что все это значит?
Вирхов выразительно пожал плечами. Они прошли в гостиную, где уже вовсю хозяйничали непрошеные гости.
– Садитесь и не мешайте, – коротко бросил Пановский, осматривая мебель, картины, горшки с цветами, его помощники выстукивали стены, переворачивали стулья, даже под елочку заглянули, вытащив из-под нее рассыпанную горку ваты с блестящей мишурой.
– Что вы ищете? – спросила наконец, преодолевая робость и недоумение, Полина Тихоновна.
Вместо ответа Пановский открыл дверь кабинета Клима Кирилловича и устремился туда. Послышались неприятные звуки открываемых ящиков письменного стола, шелест бумаг, глухие хлопки сбрасываемых на пол книг.
Полина Тихоновна, сидевшая на краешке стула в собственной, еще недавно такой уютной и безопасной гостиной, заплакала от обиды. Карл Иваныч стоял рядом, насупив плоские белесые брови, и ничего не говорил.
– А, так ваш уважаемый доктор коллекционирует редкие книги, – внезапно появившийся в дверях Пановскии держал в руках толстый фолиант. – Вот, вижу старинные лечебники, кажется, семнадцатого века, дорогая книга. Правда, весьма бесполезная. Но не для меня. Это, господа сообщники, ниточка...
Он вновь скрылся в глубине кабинета, ошарашенная тетушка Полина взглянула снизу вверх на Карла Иваныча. Тот, убедившись, что подручные Пановского ползают по полу, простукивая половицы паркета, повертел пальцем у виска. Полина Тихоновна успокоилась, ее слезы разом высохли.
Сколько уборки после этого нашествия предстоит! И ничего, ничегошеньки преступного, наверняка, они не найдут – уж ей ли не знать своего племянника, своего золотого Климушку. Здесь явно какая-то ошибка. Ничего. Потом во всем разберутся. И извинятся. Да, непременно извинятся. Так думала Полина Тихоновна, с любопытством наблюдая за работой потрошителей.
Когда проводящие обыск перевернули все вверх дном в комнатах, они проследовали в ванную комнату и на кухню, затем переместились в коридор и стали прощупывать и скидывать на пол пальто и шубы... Тут-то и послышался в дверях звук поворачиваемого ключа.
Пановский подал всем знак замереть и, дождавшись, когда хозяин войдет в квартиру, выступил вперед.
– Господин Коровкин? Вы арестованы. Вот ордер на арест.
Клим Кириллович в полном недоумении обводил глазами тетушку, Вирхова, полицейских.
– Потрудитесь проследовать в участок. Пановский взял доктора за локоть, он считал, что обыск выполнен профессионально и вряд ли документ скрыт в квартире доктора, а допрос доктора лучше проводить на казенной территории, разговорчивее станет.
