что это просто моя извращенная фантазия и она говорила без контекста.
— А какие леди нравятся молчаливому Джони? — спросила она.
— Скромные.
— Но ложишься в постель, все равно с другими, да?
— Выходит, что так.
— Откровенный, прямолинейный мужчина, от таких я просто теряю голову.
Мы дошли до поворота, на углу стоял сгоревший черный дом, а людей вокруг почти не было.
— Мне так хорошо, что хочется танцевать.
Она отпустила мою руку и стала кружиться в ритме вальса, напевая какую-то мелодию. Глория была немного пьяна и покружившись плавно стала падать на спину держа правую руку у лба, а я поймал ее и подхватил на руки.
— Ой…
— Вино дает о себе знать, — сказал я улыбнувшись.
— Самую малость, — сказала она и засмеялась.
Я поставил ее на землю и обхватил сзади за плечо, своей рукой, чтобы она снова не потеряла равновесие и мы пошли дальше. В этом районе людей встречалось мало, и расслышать шаги человека идущего сзади не составляло труда, ради интереса я мельком обернулся и посмотрел на идущего за нами. Вслед нам шел последний посетитель из бара, который откровенно мне дерзил. Он шел за нами не просто так, поэтому я стал более настороженным и осмотрительным. Теперь придется проводить Глорию до самой гостиницы, в таком состоянии ее нельзя бросать, к тому же нас преследовал мужчина из бара, явно не с благородными намерениями.
Мы шли и разговаривали на разные темы, она больше рассказывала о себе, а я больше слушал, иногда подшучивая и поддакивая. Минут пятнадцать мы бродили по дворам и узким улочкам, а человек, следящий за нами, все продолжал идти нам вслед, и меня это стало напрягать. Мы с Глорией проходили мимо заправочной станции, и я попросил ее ненадолго остановиться.
— Зачем мы остановились? — спросила она.
— В глаз, что то попало, — сказал я и стал его потирать, хотя на самом деле с глазом было все нормально. Мне нужно было потянуть время, чтобы посмотреть, как поведет себя наш преследователь.
— Дай я посмотрю.
Глория поводила тоненьким пальчиком по моим ресницам.
— Ничего нет, — сказала она.
Девушка посмотрела на меня, робко чмокнула прямо в губы и моргнула невинными глазками. В этот момент я увидел, как следящий за нами мужчина спешно двигался в нашу сторону. Я смотрел на него через плечо Глории. Уверенно и целенаправленно он шел к нам. Я соблюдал предельное спокойствие и хладнокровие. Когда он вплотную подошел к нам, то схватил девушку за руку и дернул к ее себе.
— Куда это ты собралась потаскушка? — сказала эта скотина из бара.
— Отпустите меня, мне больно!
Он прижал ее к себе и насмешливо смотрел мне в глаза, в которых горела ярость, ждущая вырваться наружу.
— Что глаза вытаращил? Она пойдет со мной.
— Никуда я с вами не пойду, не трогайте меня! — стала отбиваться девушка.
Я был готов порвать его на части. С каждой секундой я становился агрессивнее, и чем больше я себя сдерживал, тем сильнее пульсировала кровь в моих венах.
— Убери, от нее, свои руки! — скалясь, сказал я этому падонку.
— А то что? Наш ловелас пожалуется своей мамочке?
— Слушай сюда, озабоченный, я же ясно сказал. Убери от не свои лапы.
— Или что? Заплачешь? Сосунок!
— Ты так и будешь прикрываться дамой, или наконец отпустишь ее?
— О, да он у нас герой! — сказал он и толкнул Глорию.
Девушка упала на землю, а он двинулся ко мне. Когда между нами расстояние сократилось всего в один шаг, сжатой в кулак правой рукой я отправил ему сильный, резкий прямой удар в переносицу, и мужчина сразу свалился на землю. После хорошо проведенной атаки я выбил фалангу среднего пальца, из-за некачественно поставленного удара. Боль была ноющей и тупой, хотя я этого не показывал. Правая рука стала не работоспособна, но применять ее уже пропала надобность. Мужчина медленно попытался встать и тут же свалился, пробуя опереться на вторую ногу. Он лежал на земле, держась за сломанный нос, и стонал от боли. Я подошел к упавшей на землю Глории и подал ей левую руку, после чего мы быстро покинули то место.
— Спасибо тебе Джон, ты поступил как настоящий мужчина, защитив меня от того негодяя, — сказала она когда мы ушли с заправки.
— Я не мог иначе поступить.
— Героизма тебе не отнимать.
— Ты не ушиблась?
— Нет, я в порядке.
— Мне кажется, ты немного прихрамываешь.
— Когда я упала, подвернула ногу, но это терпимо.
— Далеко до гостиницы?
— Совсем немного, это будет третье здание, как повернем за угол на следующей улице.
Я взял Глорию на руки и понес ее в гостиницу. Хрупкую и нежную девушку я нес на своих руках до самого холла гостиницы. Я опустил ее, и размял свою выбитую правую руку.
— У тебя слегка опухла кисть, — сказала она посмотрев на мою руку.
— Пройдет.
— Надо подержать под холодной водой, чтобы облегчить боль, пойдем в номер.
— Не надо, я потерплю.
— Пойдем, ты уже показал свое мужество, не стоит терпеть боль.
Она потащила меня за собой, взяв за другую руку. Глория открыла дверь в номер и показала где ванная комната. Я открыл водопроводный вентиль и стал держать припухшую область пальцев под струей воды. Постояв пару минут у раковины, я перекрыл воду и вытер руки. Когда я вышел из ванны, девушка, с закрытыми глазами, лежала в вечернем платье на кровати, а шляпка лежала на тумбочке. Глория быстро уснула, когда решила прилечь. Две минуты и ей овладел крепкий сон младенца. На тумбочке, рядом со шляпкой лежал ключ от номера, тихо и осторожно я взял ключ и так же тихо вышел в коридор. Закрыв дверь в ее номер, я спустился вниз и отдал ключ управляющему гостиницы, а затем покинул здание.
Темные, густые тучи продолжали застилать небо, нагоняя мрак на город. Прохладный ветер разносил пыль по обочинам дорог, вокруг не было ни одного прохожего. На улицах царила тишина, в которой иногда, из домов, слышались голоса их жителей. Мой пройденный маршрут я помнил отлично. Быстрым шагом я пошел к часовой мастерской, где остался Мерфи со своим другом. Проходя мимо бара «Брунхильда», начался сильный дождь, который бил каплями по моей спине и погодные условия вынудили меня подыскать временное укрытие от ливня. Я спрятался под козырек у продуктового магазина, пока не стихнет дождь. Лужи бурлили от падающих с неба капель. Дождь шумел, гремела льющаяся вода из труб, идущих вниз от крыш домов, по стальным корпусам припаркованных автомобилей капли играли глухие
