что находится за стенами зданий, на другой стороне города, за поворотом реки.
С деньгами проблем теперь не было: заказчиков становилось все больше, платили они регулярно и щедро. Тина могла выбирать, с кем ей сотрудничать, а кому отказать, какой заказ взять в работу.
Прошел примерно месяц с того дня, как она купила картину. Можно было выкупить золотые серьги, которыми она рассчиталась за нее: деньги имелись. Но Тина поняла, что не хочет. Не нужны ей сережки, да и человек, который подарил их, а потом предал ее, не нужен тоже.
Ни обиды, ни горечи, вообще ничего не осталось, даже Сашин голос начал стираться из памяти. Какое это счастье — сознавать, что твоя зависимость от чего-то или кого-то проходит!
Думая об этом, Тина легла спать, а среди ночи внезапно проснулась. Вокруг нее что-то происходило, она не могла понять, как это расценить. Воздух двигался, словно поднялся сильный ветер. Но Тина помнила, что закрыла форточку: было морозно, с вечера она замерзла. Пахло водой, будто она заснула у реки, слышался плеск волн.
Она открыла глаза, вглядываясь во мрак, который был слишком плотным, точно где-нибудь в лесу, далеко за городом. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Тина заметила, что возле дивана кто-то стоит.
Она видела общие очертания фигуры: высокий рост, долгополое одеяние и голову… Голову странной формы. От ужаса Тина боялась вздохнуть, лежала, застыв, глядя на ночного гостя. Тот, кажется, не желал ей зла, он лишь стоял, не делая попытки приблизиться.
«Кто вы?» — подумала Тина, не решившись произнести вопрос вслух, но ее услышали.
— Не бойся, — прошелестело в ответ. — Спи.
Страх отступил.
«Это сон», — пришло Тине на ум, она закуталась в одеяло и заснула.
Утро принесло сильнейшее потрясение. Тина открыла глаза, по привычке посмотрела на любимую картину, и то, что увидела, поразило ее.
Человек на картине. Мужчина, который стоял спиной к зрителю и смотрел на город. Тина решила, что это художник, хотя, конечно, не могла знать в точности.
Его положение изменилось. Он словно бы шагнул вперед, оказавшись ближе к мосту. Теперь Тина видела его в полный рост: длинный темный плащ, широкополая шляпа.
«Шляпа! — осенило девушку. — Форма головы ночного пришельца была нормальной, просто на ней была шляпа!»
Могло ли быть, что мужчина выбирался из картины, подходил к спящей Тине, смотрел на нее? А потом вернулся обратно в свой нарисованный город, но не рассчитал, оказался чуть-чуть не на том месте?
Но это же просто бред! Такого не бывает!
Однако следом Тина приметила еще одну деталь: в углу картины, где мужчина стоял вчера, до загадочного перемещения, теперь красовалось невысокое деревце с узкими длинными листьями. Прежде его не было видно, но мужчина отошел и…
— Прекрати! — громко сказала Тина. — Ты просто не разглядела, ты ошиблась!
Не разглядела? Ошиблась? Ради всего святого! Как, пялясь на картину часами, она могла чего-то на ней не заметить?!
Тина забежала в ванную и заперла за собой дверь. Пока умывалась и чистила зубы, немного успокоилась: привычные движения помогли прийти в себя, перестать бояться.
«Картина у меня больше месяца, ничего плохого за это время не произошло», — убеждала себя она.
Ага, кроме галлюцинаций!
Может, она написана какими-то особыми красками?
Как бы то ни было, нужно во всем разобраться. Тина оделась, сняла картину со стены, упаковала ее в целлофан, попыталась найти квитанцию о покупке, но не сумела. Выбросила, наверное.
Она собиралась спросить продавца, кто принес эту картину, кто ее прежний владелец, хотела выяснить что-нибудь, способное пролить свет на ситуацию.
Но светлее не стало. Наоборот, мрак сгустился. Тина подошла к пятиэтажному зданию, на первом этаже которого находился комиссионный магазинчик, но вместо него увидела парикмахерскую «Фея».
— Какая еще фея? — пробормотала Тина, озираясь по сторонам.
Может, она ошиблась, перепутала дома? Нет, дом тот же самый, с торца — цветочный магазин, рядом — автобусная остановка. Значит, комиссионка закрылась? Переехала?
На крыльцо вышла девушка в накинутом на плечи пуховике, достала пачку сигарет и зажигалку, закурила. Судя по всему, парикмахер. Возможно, она в курсе дела.
— Простите, можно вопрос?
Девушка затянулась и кивнула.
— Здесь раньше была комиссионка, вы не подскажете, она теперь по другому адресу?
Парикмахерша нахмурилась.
— Комиссионка? Когда?
— Примерно месяц назад.
Собеседница Тины покачала головой.
— Вы что-то путаете. Мы тут уже больше трех лет. До нас зоомагазин был. Никакой комиссионки.
Тина растерялась.
— Но как же… Я же купила тут картину, я помню!
Девушка щелчком отбросила недокуренную сигарету.
— Извините, мне пора. Вы просто напутали, бывает. Если что, заходите, у нас недорого, а стригут хорошо. На окрашивание скидки.
С этими словами девушка скрылась за дверью, а Тина так и осталась стоять с раскрытым ртом. Принеся картину домой, она хотела вернуть ее на прежнее место, но передумала, убрала в шкаф.
Все было странно, необъяснимо, но сидеть и раздумывать некогда: заказчики ждать не будут, а снова остаться без работы никак нельзя. Тина трудилась до самого вечера, чувствуя, что тревога постепенно отпускает: процесс работы помогал привести мысли в порядок.
Ближе к ночи, отправив готовый эскиз клиенту, она встала из-за компьютера и привычно поискала глазами картину, однако той, конечно, на стене не было: Тина сама сунула ее на полку.
Сердце кольнуло, остро захотелось увидеть чудный город; она скучала по нему и лишь усилием воли не достала полотно, не повесила обратно на гвоздь.
Вяло поужинала, расправила диван, улеглась. Сон не шел, на душе было тяжело, словно она совершила плохой поступок. Захотелось выпить (такого не было уже давно). Однако спиртного в доме не водилось, пришлось довольствоваться стаканом воды с мёдом.
Тина заснула под утро и увидела сон, в котором блуждала по незнакомым улицам и не могла понять, куда ей нужно, что или кого она ищет. Настроение не улучшилось, вдобавок заказчик оказался вредный, высказал кучу необоснованных претензий, попросил все переделать. Весь вчерашний труд насмарку, а ведь были новые заказы, которые требовалось выполнить в срок!
Девушка едва не плакала, не понимая, что не так, в чем конкретно проблема, ведь она все сделала в соответствии с техническим заданием. В итоге сорвалась, резко ответила клиенту, тот в ответ пообещал пожаловаться на нее. В довершение всего компьютер завис и не желал включаться.
Но хуже всего было даже не это.
Картина. Желание увидеть ее стало нестерпимым.
Тоска была жалящей, мучительной, это было все равно что долго не иметь возможности увидеть, обнять своего ребенка, мать, отца или любимого человека — того, дороже которого
