— У меня так давно не было женщины, Виталина, — горячо прошептал Голденваль, обжигая рваным дыханием мою щеку.
— Итс ноу проблем, — пропищала я, с подкосившимися коленями от терпкого возбуждающего запаха мужчины.
Его глаза сверкнули зеркалами. Только отражали не мое смазливое кареглазое личико с пухлыми губками, а мою желанность. И это, надо признать, зарядило меня уверенностью в своей женственности.
Рука алхимика, подрагивая от нетерпения, поползла вверх по моему бедру, задирая полотенце. Он явно не намеревался пообщаться со мной о своем проклятии.
— Послушай, Голденваль, — произнесла я, в шутку мысленно добавив: «Не мог бы ты отодрать меня как следует»…
— Как скажешь, Виталина. Как скажешь, — томно шепнул он, губами припав к моей шее и не дав мне шанса выругать себя за такие мысли. — Для того мы и уединились, — произнес он вроде настойчиво, но в то же время расслабленно, не отрываясь от легких, нежных поцелуев, обрушивающихся на мою пульсирующую венку. — Моя девочка. Моя игрушка. Я воплощу в реальность все твои фантазии.
— Мои? Или свои? — вырвалосьу меня, пока спина врастала в стену, а пальцы на ногах едва ли не судорогой сводило от того, как я тянулась вверх, напрасно думая таким образом вырваться из объятий алхимика.
Он усмехнулся, запрокинув голову назад, облизнулся и молниеносно швырнул меня на кровать. Здесь человек пять поместилось бы — и каждый в позе звезды. А я в самом центре, как мышонок в ловушке. С опаской поглядывала на приближающегося Голденваля, когда он начал тянуть за уголки своего полотенца. Но делал это не так пафосно, как стриптизеры с намеком «Сейчас, детка, я покажу тебе шланг», а с первобытным наслаждением, очевидно, воображая, как он сейчас порезвится.
Медленно стянул полотенце, обнажив огромный стоячий член, и, чуть покачивая им, коленом уперся в край кровати. Обвел меня изучающим взглядом, задержал его на оголенном бедре и оскалился:
— А ты ненасытна. Смесь льда и пламени. Помазанная светом и тьмой. Сама для себя загадка.
Не успела я охнуть, как алхимик, проскользнув сквозь пространство, оказался надо мной, придавил меня к кровати, завел мои руки над головой и навис сверху. Его волосы кончиками коснулись моих щек, будто иголочки, посылающие мелкие электрические импульсы, вызывающие мурашки, бегущие вниз и разгоняющиеся по всему телу.
Я томно выдохнула, и Голденваль склонился, впиваясь в мой рот настойчивым поцелуем.
Его язык бескомпромиссно проник внутрь и начал хозяйничать, втягивая мой язык в безумный парный танец. Меня понесло в бездну. Исчезло абсолютно все: комната, кровать, тонкая преграда из полотенца. Мои мысли разбились о мощную энергетику алхимика и разлетелись на осколки, оставляя лишь жаждущее ласки тело. Это не тот первый неуклюжий поцелуй, после которого долгое время стыдно. Не тот одноразовый на вечеринке, после которой ты даже не смотришь в сторону парня, да и он делает вид, что не знает тебя. Этот поцелуй был настолько глубокий и чувственный, словно тебя целовала сама вселенная. Ты наполняешься безграничной силой и легкостью. Думаешь, что теперь тебе все по плечу. Избавляешься от забот.
Прикосновения Голденваля были одновременно жесткие и едва заметные. Одной рукой он грубо сжимал мои скрещенные запястья, другой аккуратно избавил меня от полотенца. Стягивая влажную ткань медленно, трепетно, будто наслаждаясь тем, как я подрагиваю от предвкушения чего-то нового, неизведанного.
— О-о-ой, — простонала я, почувствовав, как твердая плоть утыкается в мою промежность.
Алхимик чуть отстранился от моих губ и, глядя мне в глаза, пальцами спустился по внутренней части бедра в запретное царство девичьей страсти. Мягко дотронулся, провел кончиками пальцев вверх-вниз и ухмыльнулся:
— Маленькая, нежная и мокренькая, проказница.
Пока я хлопала ресницами, соображая, что происходит, Голденваль пристегнул мои руки наручниками к изголовью, развел мои ноги, подогнув колени, и, языком вырисовывая узоры на моей ключице, пополз вниз.
Влажные дорожки то охватывали жаром, то холодом. Во мне мелкими бомбочками взрывался дикий сексуальный голод, несравнимый ни с чем. Я покорно давала алхимику волю пользоваться моим телом, как игрушкой, и таяла в его ласках. Взвизгивала, когда он всасывал мои маленькие соски, полизывая их ареолы.
Выгнулась, когда Голденваль стал покрывать поцелуями мой живот, игриво царапая кожу зубами и обжигая сбившимся дыханием, напоминающим зверское. А потом он запрокинул мои ноги на свои плечи и, подобно беспощадной штормовой волне, набрасывающейся на беззащитный пляж, присосался к моей заветной горошинке.
— А-а-ах… — протянула я, охваченная сладостной мукой.
От невозможности руками вцепиться в его волосы и направлять его яростнее у меня потекли слезы. А он нарочно играл со мной, языком лаская складочку за складочкой, слизывая мои соки и ноздрями втягивая мой аромат.
— Слаще нектара не пробовал, — прошептал он в тон моим всхлипам-мольбам продолжать. — Ох, Виталина, я вижу, тебя ломает. — Голденваль поднялся надо мной, облизнул свои влажные губы и просиял бронзовой кожей с отливом от света свечей. — Ты что же, даже сопротивляться не будешь?
Тяжело дыша и подрагивая от перевозбуждения, я хрипло пробормотала:
— А ты хочешь, чтобы я кричала, убегала, извивалась, притворяясь правильной недотрогой? Я хоть и скромная, но желания свои знаю и лгать самой себе не собираюсь. Так что не тяни кота за хвост. Бери уже меня…
Но едва алхимик вонзился в меня своей напряженной плотью, как меня поцеловал острый обессиливающий ужас. Из моего горла вырвался рыхлый рык, прерванный алчным поцелуем Голденваля. Он замер во мне всего на полмига, а потом начал двигаться, вдавливая меня в постель. Пожар, разрастающийся и всепоглощающий, иссушал мои слезы. Я тлела угольком в объятиях алхимика и боялась взорваться от возбуждения.
Он до боли кусал мои губы, испивал мои поцелуи, пронзал меня, будто копьем. И мое тело начало отвечать. Я металась под ним, сгораемая страстью. Обвивала его узкую талию ногами и двигалась навстречу, летя в объятия потрясающих ощущений. Наслаждалась его хриплым дыханием, влажным твердым телом, ускоряющимися толчками, хлюпающим звуком нашего слияния. Тонула в море удовольствия, закатывая глаза и моля, чтобы это не заканчивалось.
Я чувствовала, как пробуждаются мои тайные желания. Они выползали, прорывались, окутывали мой разум туманом искушения.
Одним рывком перевернув меня на живот, отчего я едва не вывернула руки, Голденваль поставил меня на четвереньки и вторгся в меня сзади. Шлепнув по ягодицам, начал разгоняться, даря мне новые сумасшедшие ощущения, проникая в глубины с самыми восприимчивыми к ласкам точками. Выбивая из меня стон за стоном, крик за криком.
Мои растрепавшиеся волосы прилипали к лицу, плечам, спине. Алхимик небрежно собирал их в кулак, натягивал на себя и силой поднимал меня, растягивая между собой и наручниками.
