добавил:
— К тому же у меня был козырь.
В этот момент снова, уже где-то вдалеке, ударила молния. Я подошла к окну, и, посмотрев на небо, которое по-прежнему оставалось черным, тихо спросила:
— Что-то происходит, ведь так? — спросила я Беркеля.
— Не волнуйся, это скоро закончится, — ответил он.
— Но, как ты это сделал? — указав на стекло, которое несколько минут назад было разбито, спросила я. — Ты владеешь магией?
— Немного, — сказал он. — Мой отец был великим чародеем. И некоторые силы я унаследовал от него.
Дослушав то, что говорил Беркель, я снова отвернула свой взгляд к окну.
— Ты, наверное, хочешь знать, почему небо черное, — заметив мой заинтересованный взгляд, сказал он. — Существует легенда о волшебнике, который жил около десятка тысяч лет назад. После смерти колдуна, его единственная дочка, которая не унаследовала магические способности, начала дружить с волшебницей. Раньше, меть магический дар было грехом и позором для всего человечества. Колдун явился к ней в форме духа, и попытался предупредить об опасностях, которые ее ждут, если она не сдаст ведьму в орден.
— Орден? Что это такое?
— Это была своего рода тюрьма для ведьм, — ответил на мой вопрос Беркель.
— А его дочь знала о том, что она подружилась с ведьмой?
— Конечно, знала. Она не считала ее опасной, а может быть просто была очень храброй. В легенде говорится, что их дружба была очень сильной, и никто и ничто не могло ее разорвать…
— И что же случилось? — сгорая от любопытства, спросила я.
— Вероника, ведьма из легенды, и дочь волшебника Хельга, пришли посмотреть на коронацию, которая состоялась в огромном королевском зале без потолка. Это была своего рода комната под открытым небом, больше похожая на балкон, но находившаяся в самой середине замка. В него могло поместиться огромное количество людей. Разумеется, народу было очень много, и отец Хельги решил не упустить возможности показать людям, что Вероника ведьма. Перед сильным ливнем он очернил небо, чтобы было видно, что это магия. Когда пошел дождь, люди увидели Веронику, которая волшебным образом оставалась сухой. Стало ясно, что она ведьма, и по приказу короля, на следующий день ее арестовали.
— Какой ужас, — затаив дыхание от неожиданной концовки, тихо сказала я.
— Это всего лишь легенда, правда в том, что любой волшебник, попавший под такой дождь, окажется совершенно сухим.
— И ты тоже? — удивленно спросила я.
— Хочешь проверить?
Как только я захотела сказать Беркелю да, ударил сильный гром, после которого дождь резко прекратился.
— Вот так всегда…
— Не волнуйся, — сказал Беркель. — Такой дождь в последнее время зачастил. В следующий раз обязательно проверим.
Солнечный свет, который резко окинул каждый угол комнаты, скрыл из вида только что царивший черный хаос, расстилавшийся на месте небесно-голубого, манящего меня с детства, свода. Беркель прикрыл глаза, чтобы солнечные лучи, не нарочно, не ослепили его, и, увидев лежащее на полу покрывало, которым я чуть не задушила его, он усмехнулся, и подошел в то место, чтобы его поднять.
— А ты умеешь из любой тряпки сделать оружие, молодец! — похвалил меня Беркель. — Честно, я очень рад, что с тобой все в порядке.
— Я тоже очень рада, — улыбнувшись, сказала я, а за тем добавила. — Что со мной все в порядке.
— Я и не сомневался, — ответил он. — Видимо Хеймич соврал, когда сказал, что ты очень переживала.
Ничего не ответив ему, и почувствовав себя немного неловко, я отвернулась к окну, будто решила полюбоваться природой. На самом деле я просто сгорала от желания, сказать Беркелю правду. О том, как ждала его в лесу, и о том, как надеялась на то, что он останется жив и вскоре вернется в замок.
Через полчаса, после того, как Беркель вышел из комнаты, он снова вернулся, чтобы сообщить о том, что Хеймич хочет со мной позавтракать. Спустившись на первый этаж, и пропустив последнюю ступеньку широкой, белой лестницы, я оказалась в огромном зале, стены которого были окрашены в коричневый цвет, а пол — в черно-белую плитку. С двух сторон виднелись арки, которые вели в другие комнаты замка. В главном зале, напротив лестницы, на стене, располагалась большая дверь, которая служила входом в замок. Интерьер всего замка, к моему удивлению, не был похож на интерьер средневековья, а сам замок более напоминал обычный богатый дом, только в своем стиле.
В правой стороне дворца, как, оказалось, находилось больше комнат, но по величине, комнаты левой стороны в несколько раз превосходили даже «каминную» комнату. Войдя в нее, я увидела большой камин, в котором горел, еще едва ли заметный, но немного искрящийся огонь. Повсюду были расставлены книжные шкафы, на полках которых, располагались книги, и какие-то карты. Каминная комната, почти ничем не отличалась от читальной, за исключением, находившегося в нем камина. Слева от входной арки располагались еще две двери, которые, как я позже узнала, вели в гостевую спальню, и уборную. Покинув каминную, и проследовав дальше, я посетила еще одну гостиную, которая, далее вела в обеденный зал. Почти все в этой комнате, за исключением черных стульев, и еще некоторых кухонных принадлежностей, было красным: стены, оконные занавески, скатерть на столе, небольшие подушечки на стульях, и в том числе, привлекший мое особое внимание, коврик.
Завтракавший, и обсуждавший какие-то дела с Беркелем, Хеймич, увидев меня, встал из-за стола, и вежливо попросил присоединиться к завтраку, после чего, я поблагодарила его, и мы вместе сели за стол. Наша с ним взаимная вежливость напоминала мне общение двух богатых средневековых лиц, во времена которых, люди, даже оскорбления наносили с вежливостью. Оставалось лишь понять, насколько искренним со мной был Хеймич.
Отдав приказ двум пожилым, но в то же время, ухоженно одетым и хорошо выглядевшим женщинам, чтобы они подали мне горячий завтрак, Хеймич начал расспрашивать меня о моих сестрах. Я рассказала ему о Дуель и Мери, а также о своем старшем брате, который погиб в автокатастрофе, вместе с мамой. Хеймич несколько раз переглядывался с Беркелем, но зачем он это делал, и вообще, что было сейчас у него на уме, я не могла даже представить.
Хеймич выглядел примерно на такой же возраст, что и Беркель и имел коротко подстриженные черные волосы, темно-зеленые глаза и немного вытянутую форму лица, дополненную высокими скулами. В правой части виска у Хеймича был большой шрам, доставшийся ему от глубокого пореза, который едва ли достигал сам висок. Хеймич имел немного безобразный и пугающий вид, из-за многочисленных ран, которые достались ему при первой битве за уже принадлежавшие ему земли.
— Наверняка Анжели,
