она всё время умолкала в течение всей речи, чтобы найти в себе силы, и не выдержав, зарыдала в голос.
Миша растерялся, видя впервые в жизни женские слёзы, от матери он никогда их не видел. Вся душа его сжалась, забилась куда-то в горло и не желала возвращаться назад. Миша прижал к себе девушку, повернул её лицо к себе и стал вытирать слёзы. Он что-то говорил, не понимая что. Но она мигом успокоилась, посерьёзнела и стала смотреть во все глаза на Мишу в сумерках. Глаза у неё были невероятно глубокие, серые, и он поневоле начал вспоминать, что он говорил такого. Просто о том, что она красива, и что Перелётный элементарно бесился, ведь она не далась ему, потому и грубил изо всех сил.
— Ты, правда, думаешь, что я красива, или сказал это, чтобы успокоить? — крашеные ресницы намокли, и теперь длинными стрелками смотрели на него. От этого девушка показалась ещё моложе своих лет.
— Я не думаю, а знаю. Глаза же у меня есть, — уверенно и спокойно проговорил он, не отводя своего взгляда. Их глаза были в нескольких сантиметрах друг от друга. Из ртов вырывались облачка пара. Потом Миша чуть улыбнулся, приблизился к Дарье и поцеловал её. Она от переизбытка эмоций долго не могла расслабиться и закрыть глаза. Но потом прижалась к нему и отдалась поцелую. Очень быстро кровь закипела в венах, его руки оказались под её курткой на спине, Даша расстегнула его молнию на груди и обняла, нежными ладошками залезая под свитер. Он осмелел, чувствуя, как пульс бьёт в висках. Дыхание сбилось, его ладони теперь горели от тепла её тела. Он осторожно потрогал её полную, немаленькую грудь, продолжая целовать уже припухшие сладкие губы. Потом он взял её в ладонь, и легонько сжал, думая, что если сейчас не остановится, то позже будет сложнее сделать это.
Он первым убрал руки и оторвался от неё. Она тяжело дышала, очки валялись где-то на земле, она сдёрнула их, когда пыталась вытереть потёкший макияж. Было видно, что девушка завелась до предела, не умела сдерживать свои эмоции, да и зачем… Лично он считал, что чувственность не вредит, если предохраняться.
— Ну, вот, немного согрелись, — пошутил он, застёгивая куртку.
— А ты знаешь другие способы согреться? — глаза её горели в темноте, большая доза адреналина всё ещё циркулировала в крови.
Он улыбнулся, подумав, что надо бы запастись презервативами в ближайшее время.
— Хочешь, покажу, тебе понравится.
— Хочу, — смелость ударила в голову девушке, она никогда ещё не вела себя с парнем так смело. Что он подумает о ней… Но сейчас ей было так хорошо, что абсолютно безразлично, как и что он подумает. Эта энергия росла и росла между ними во время прогулок, она всё ждала, когда же его холодность исчезнет, и он поцелует её.
Даша думала, что не нравится ему настолько, чтобы завести какие бы то ни было отношения. Теперь по его прикосновениям поняла — он просто сдерживался, и эти мысли наполнили её голову обжигающим паром.
Она всегда была человеком разума, сначала думала, а потом делала. Но сейчас осознала — импульсивность свойственна и ей. Как приятно так вдруг по зову внезапно возникшего чувства сделать что-нибудь! Это опьяняло, манило и… освобождало. Тем более, этот парень был серьёзным, таким дьявольски красивым, и от его рук у неё не мурашки ползли по коже, а целый табун прошёлся.
— Ты точно говоришь? Прямо сейчас? — осторожно спросил он и нахмурился.
Она немного поостыла, глаза насторожились.
— Я разочаровала тебя? Не думай, я не вертихвостка, для меня это всё серьёзно.
Он как всегда чуть улыбнулся, глаза потеплели: — Я знаю, Даш. Просто, придётся бежать в аптеку покупать чего-нибудь к чаю.
Она моргнула, не понимая, о чём он говорит, но через минуту догадалась и покраснела в темноте.
— Пойдём?
— В аптеку? Пошли, — нашлась она и рассмеялась.
— Только чур выбираю я, ты проведёшь там полвечера, закопавшись в разнообразии.
Звонкий девичий смех разносился в морозной тишине вдоль ручейка, где когда-то погибла девушка, полюбившая подонка. Цикл жизни менялся, и на это место приходили другие пары, любя или расставаясь. Но никому не приходило в голову, ненавидя, душить друг друга. Разве что в мыслях.
Подъезд закрыли по причине холодов. Он в этом доме не имел кодовых замков на входе или системы внутренней связи. Заходи — не бойся, уходи — не плачь, как говорится.
Олег и Тая сидели на широком подоконнике, постелив на него новые газеты. Под подоконником еле теплели трубы отопления. Конечно, жарко не было, но не то, что на улице. Сегодня ночь была звёздной и морозной. Уже близилось одиннадцать часов, а они всё читали анекдоты и шутки в газетах, и старались не сильно громко смеяться, а то их могли запросто попросить отсюда.
Олегу всё легче было с Таей с каждым днём, она оказалась интереснее, чем он предполагал, просто за свой панцирь никого не пускала. Сегодня он пришёл, как обычно приходил в течение трёх недель, а она вынесла ему очень вкусное печенье.
Ему приятно было осознавать, что его девушка, а таковой он её считал, хоть и не признавался ей, печёт специально для него. Олег с удовольствием пригласил бы её к себе, да родители уже месяц как никуда не уезжали, и до Нового года не собирались. Он даже не знал, будут они праздновать его здесь или в загородном доме.
Но, проводя время на улице или в подъезде, он не выдерживал и пару раз пытался Таю поцеловать. Она отворачивалась, глаза становились напряжёнными, и он долго не пытался, но через какое-то время всё повторялось.
Олега это очень сильно злило, ну, что такое поцелуй? Но у неё девушки были свои мысли на этот счёт. Её устраивало, что они друзья. Олег же знал — дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Когда-нибудь их непреодолимо потянет друг к другу. Его тянуло к ней, причём сильно, он даже скрывал внутреннюю дрожь во всём теле, которая появлялась, если она слишком близко садилась, дотрагиваясь до него ногой, или наклонялась к нему, чтобы прочесть то, что читает он. А Олег ощущал запах её тела — смесь обычного мыла, и этого невообразимого, женского запаха, какого-то пряного и пьянящего. Её запах. Если бы она только позволила, он мог бы заняться с ней любовью и на лестничной площадке, его жажда была очень сильна.
После их свидания он каждый день приходил домой взвинченный, не спал
